Из племени Кедра - стр. 4
И полетел на другой день законверченный донос в район. Вскоре нагрянул в Улангай следователь. О чем он вел разговор с председателем Александром Гуловым? Что выяснял? Чем интересовался? Никто так и не узнал.
Высокий, стройный, черноволосый мужчина постучал в дверь, вошел в кабинет следователя.
– Я Черных, – представился он. – Вы вызывали меня?..
– Очень хорошо, товарищ Черных, – сказал Пирогов, кивнув головой на стул. – Присаживайтесь, и можете курить. Вот сигареты.
– Не могу себе представить, зачем я вам понадобился? – спросил Черных, вытаскивая сигарету из предложенной пачки и придвигая поближе фарфоровую пепельницу.
– О том, что вы работали летчиком-инструктором в томском аэроклубе, и о том, что вы замечательный пилот, я знаю. Меня интересует Константин Волнорезов, ваш бывший курсант, авиатехник, которому вы передали когда-то свое мастерство высшего пилотажа…
– На зональных соревнованиях по высшему пилотажу Волнорезов занял первое место. Надо сказать, в соревнованиях принимали участие летчики с большим опытом, – с гордостью за своего воспитанника сообщил Черных.
– Вы не припомните, куда девались три списанных «У-2», когда аэроклуб расформировали? – спросил следователь, доставая из папки какую-то бумагу.
– Известно, куда можно девать деревянный каркас из фанеры да перкалевой обшивки… Увез кто-нибудь из техников или шоферов на дрова. Да вот, я недавно был у Рябцева, так он самолетной перкалью обил дверь в бане и обшил изнутри предбанник… А фюзеляж ободранный во дворе стоит, ребятня на нем в летчиков играет…
– Да, действительно, деревянный каркас старенького самолета годен только на дрова, – согласился следователь. – А вот моторы?.. Мог ли Волнорезов взять мотор?
– Зачем ему? – удивился Черных.
– Да я и сам так думал, а вот послушайте, что пишут мне из Медвежьего Мыса: «Вадим навел справки о Волнорезове, разговаривал с ним лично. Обыска не делал, но сам хозяин охотно показал все закоулки в сараях и кладовых. Не то что мотора, а даже гайки или шплинтика не нашел. Волнорезов не увлекается машинами. Он больше четырех лет занимается промыслом соболей, возглавляет охотничью бригаду. Охотничает где-то в очень далеких урманах. Бригада промысловиков Волнорезова – одна из лучших в районе. Отзывы о нем у председателя артели хорошие. Выполнил и вторую твою просьбу – навел справки в районной нефтебазе, кто выписывал авиационный бензин. Ежегодно получал с базы по двадцать и тридцать бочек авиационного бензина председатель улангаевской артели. У них имеется звероферма. Бензин идет на обработку мехов: шкурки обезжириваются опилками, смоченными авиационным бензином. Бензин выдавался и охотникам с такой же целью».
– Зря вы на Волнорезова грешите… – воткнув погасшую сигарету в пепельницу, сказал Черных.
– Дорогой ты мой, из-за старого мотора погиб талантливый молодой инженер и еще четыре человека. Не хотелось бы, чтобы подобная участь постигла и Волнорезова. Если тебе небезразлична судьба бывшего питомца, давай мозговать вместе…
– Да… – удивленно протянул Черных. – Здесь стоит подумать.
– Чего тут думать… Выписывали авиационный бензин… Многовато ведь тридцать бочек в год на обработку шкурок… каждому ясно…
– Но бензин мог идти на моторные лодки или какие другие нужды.
– Нет, брат. Тут стоит немного пофантазировать. На окраине Томска, возле спичфабрики, в сосняке, стоит старенькая избушка и большой сарай. Там жил Волнорезов, когда работал в аэроклубе. Разговаривал я с тамошней ребятней. Она-то все знает. Мальчишки говорят: «Дядя Костя домой самолет привозил и в сарае держал. Куда самолет девался, никто не знает». Ну а теперь давай посмотрим, – раскинув на столе карту Томской области, сказал следователь.