Из племени Кедра - стр. 20
Слушать не хотела Югана, когда Костя попытался ей растолковать, что с бумажными пыжами патроны двухлетней давности могли отсыреть. Но Югана упорно верит в своего молодого бога, дружит с ним до поры, пока тот «не обленится».
Держал Костя Соболиный остров в небывалой секретности из-за самолета, старенького У-2.
Стоит заглянуть в ту комнату двухэтажного дома, где у топчана, на медвежьей шкуре, раскинутой по полу, сидят Костя с Таней и коротают вечер за беседой.
Замерли книги на стеллажах, подравнявшись в струнку. У окна – большой самодельный стол, на котором выделяются портативная пишущая машинка и обыкновенный школьный микроскоп, шкафчик с остекленными дверцами – аптека. У дверей приколочены ветвистые оленьи рога, служащие вешалкой. Вся эта обстановка кажется Тане необыкновенной, а сам Костя в ее глазах выглядит настоящим таежным профессором.
Закатное солнце смотрит в окно.
– Почему, Костя, ты всегда такой угрюмый? – вполголоса спрашивает девушка и машинально гладит огрубелой от работы ладошкой шелковистую пышность медвежьего меха. – В этот ваш день Винки Илья с Юганой упились и заснули, а ты только пригубил шампанское, и все… Наверное, была у тебя несчастная любовь и ты тоскуешь о ней?.. – Таня робко взглянула на понурившего голову Костю.
– Пить я, Таня, желания не имею. Душу свою хмельным не обманешь, не усыпишь. Да и нужно кому-то при нашей таежной жизни оставаться трезвым на всякий аварийный случай.
– Расскажи мне о себе. Живем в одной деревне, а о тебе почти не знает никто. Девчонки тебя считают гордым, а мне кажется, ты совсем простой.
Костя внимательно посмотрел на нее, помолчал и вдруг заговорил, словно продолжая давно начатый рассказ.
– …Женился в Томске… Зимой мы катались на лыжах. Жена упала неловко. Бамбуковая палка пробила ей живот… Все это случилось почти шесть лет назад. Сейчас время сгладило боль, а нет-нет, и вспомнится это катание на Степановке… – Костя тряхнул головой, словно отгоняя далекое видение. – А угрюмый я не от характера. Просто устал за последнее время. Дипломную работу писал. Вон, видишь, на тумбочке пухлая папка… Урывками приходилось делать, между работой.
– Я как-то полоскала на речке белье с твоей мамой. Она мне говорила, что ты учишься заочно в Иркутском сельскохозяйственном институте… Мне, Костя, тоже нелегко было техникум кончать, сам знаешь…
И снова кивнул Костя, соглашаясь с Таниными словами.
– А я тогда не поверила Марии Спиридоновне. Когда, думаю, тебе учиться, если из тайги не вылазишь?.. Какая у тебя тема дипломной?
– Предложили мне писать работу «Качество шкурок соболя и мероприятия по его повышению в Урминском коопзверопромхозе». Я отказался. Взял другую – «Вольное и полувольное соболеводство». Руководитель моей дипломной сначала возражал, но я его убедил, что справлюсь…
– Конечно, справишься, – горячо откликнулась девушка. – Ты сильный, решительный…
– Югана песни поет. Проснулась. Иди, Таня, – вдруг сказал Костя, поднимаясь. – Завтра у нас хлопотливый день будет.
Утром Костя поднялся рано, до восхода солнца. Уже на крыльце встретило его громкое кошачье мяуканье.
– Ну, ну… Сейчас покормлю… – пробормотал Костя, подошел к леднику, открыл дверь, включил карманный фонарик и повесил на гвоздь в притолоке. Нагреб в большое берестяное ведро чебаков, окуней. Тут же, на витой березовой чурке, изрубил крупных щук в куски. Щучьим мясом набил второе ведро.