Из ниоткуда «с Любовью» - стр. 22

Я быстро проглатываю бутерброды, запивая их чаем из термоса, и осторожно поглядываю в сторону скучковавшихся пилотов. Негласное разделение на касты в паддоке становится гораздо ощутимее рядом с трассой. Если у боксов все между собой друзья и коллеги, то здесь пилоты – боги, механики – их рыцари, а я – мальчик на побегушках, с которым разговаривать нет смысла. Поэтому на меня не обращают внимания, что не может не радовать. Поудобнее устроившись на верхнем колесе, я краем уха слушаю разговоры пилотов и наблюдаю за машиной Яна, приближающейся к очередному повороту. Моя левая ступня легонько дергается – выжимает сцепление, – а правая рука скидывает две передачи вниз и, дернув ручник, возвращается обратно на воображаемый руль. Теперь уже правая ступня начинает нажимать на педаль газа, ориентируясь на доносящееся рычание, а руки ловят пошедшую боком машину. Оставив после себя шлейф густого дыма, она выравнивается и снова начинает ускоряться, чтобы резко остановиться рядом с тем местом, где собрались наблюдающие.

– Что-то с тачкой, – то ли спрашивает, то ли утверждает один из пилотов, вроде Серега по голосу.

– Да хрен его знает. Не похоже.

– Перегрел движок скорее всего или на телеметрии ошибку какую выцепили.

– У Яна и движок перегретый? Ему сегодня подвеску отстраивали. Там что-то.

Предположения о причинах такой внезапной остановки сыпятся, словно из рога изобилия, и каждая имеет место быть – на треке любая мелочь может стать роковой. Но как по мне, Ян слишком неторопливо выбирается из-за руля и снимает с головы шлем. Человек, у которого что-то не так с машиной, не будет таким спокойным.

– Ром, подойди сюда на минуточку, – кричит он.

И его просьба моментально прекращает разговоры. Теперь уже на меня смотрят с удивлением, а я быстро соскакиваю со своего места и перелезаю ограждение.

– Воды принести? – спрашиваю и тихонечко охреневаю от звучащего предложения:

– Садись за руль. Прокатимся.

– Чего?

– Возьми шлем и садись за руль. Хочу кое-что спросить.

Только сейчас я замечаю второй шлем на сиденье пассажирского ковша и пару перчаток.

– Не тяни резину, – поторапливает меня Ян, загадочно улыбаясь во все тридцать два зуба.

Нахлобучив шлем на голову и перчатки на руки, я кое-как умудряюсь залезть за руль и тут же попадаю в локальный филиал ада. Внутри машины жарко настолько, что мне остается только гадать как Ян не спарился в своем костюме. А он с легкостью устраивается на соседнем месте и, воткнув штекера в приборку, пристегивается ремнями.

– Леха говорит, что ты ко всем подходил, просился поучить, – раздается внутри шлема, и я киваю. – Чего у меня не спросил?

– Ну-у-у… Ян у тебя и так времени свободного нет. Да и где я, и где ты.

– Понятно, – смеется он, а потом полностью серьезным голосом спрашивает. – Секвентальную коробку видел раньше? До педалей нормально достаешь?

И я снова киваю, как китайский болванчик. С одним дополнением – вряд ли болванчики так потеют. Потратив две минуты на разъяснения что и для чего, Ян приглашающим движением руки показал на кнопку зажигания:

– Давай, посмотрим есть ли смысл с тобой вошкаться.

Нужно ли говорить, что такими предложениями нельзя разбрасываться? Банально покататься на боевой машине по гоночной трассе – уже предел мечтаний, а когда рядом сидит лучший пилот в роли учителя… Пару кругов я откровенно «тошнил», привыкая к поведению машины и слушал наставления Яна. На третьем, перед длинной прямой, он выставил перед собой руки и опустил правую ладонь, намекая на то, чтобы я смелее надавил на газ. И вот тут началось самое веселье. Спину вдавило в спинку ковша, а по ушам ударило проснувшееся под капотом чудовище. Страх смешался с волной адреналина и полетел по венам, обостряя и без того шкалящие ощущения. Сцепление, передача вверх, газ – Ян дублирует голосом подсказки ладонями, а перед плавным поворотом в конце прямой быстро объясняет по какой траектории мне нужно в него заходить и на какой передаче. Максимально кратко и спокойно. Настолько, что у меня исчезает страх. Мозг впитывает скупые слова, словно губка, а руки и ноги начинают двигаться увереннее. Теперь уже мне не мешает жара, я вообще ее не замечаю. Есть руль, педали, двигатель и широкое полотно асфальта. Три круга, четыре, пять, шесть… Исчезли подсказки, звучащие в шлеме, даже ладони, показывающие что и как нажимать, теперь покоятся на коленях Яна. Я отмечаю это боковым зрением, раз за разом бухтя под нос то, что он мне втолковывал, а на длинной прямой, уже начинаю чувствовать на сколько можно сейчас разогнаться и где потом нужно будет начать тормозить.