Из ледяного плена - стр. 14

– Пожалуйста, – снова пожала плечами девица и вышла из комнаты, чтобы не мешать.

Фу-ты ну-ты, нам не чужда душевная тонкость. Велимира. Ну надо же. Впрочем, похожая на кошку девица его совершенно не интересовала. Повернувшись к картине, которую она водрузила на диван, Зубов вытащил телефон и позвонил Дорошину.

По видеосвязи ничего существенного полковник Дорошин сказать не смог. Видно было плохо, да и говорить приходилось вполголоса, чтобы не услышала скрывшаяся за дверями Велимира.

– Все же я склоняюсь к тому, что это подделка, – вздохнул Дорошин. – Так я, пожалуй, своему заказчику и скажу. В любом случае сделка крайне сомнительная, так что вкладывать в нее деньги, весьма немалые, я ему не порекомендую. Спасибо, Леша. Очень помог. Других просьб пока не будет, так что можешь покидать сей негостеприимный дом.

– Почему негостеприимный?

– А какой, если хозяин не явился на назначенную им же самим встречу. Впрочем, это уже не важно. Мой интерес к картине исчерпан. Еще раз благодарю.

Заверив Дорошина, что он всегда рад помочь, Зубов отключил телефон и спрятал его в карман. По большому счету теперь делать ему в этой квартире совершенно нечего, но уходить почему-то не хотелось. Всеми фибрами своей сыщицкой души майор чуял, что квартира эта вместе с ее непунктуальным хозяином имеет самое прямое отношение к сегодняшнему происшествию по соседству.

И как перейти к тому, что его действительно интересует? К счастью, девушка с косичками предоставила ему такую возможность.

– Ну что? Показали картину? – спросила она, появившись в дверях гостиной.

Лицо у нее было хмурое и какое-то встревоженное.

– Да, показал. Можете забирать, – сказал Зубов, сделав упор на слове «забирать».

Чуткое ухо Велимиры расслышало вложенный в интонацию смысл.

– Вас полотно не заинтересовало? Точнее, вашего приятеля.

Что ж, на сказанное она обращала внимание. Так и запомним.

– Нет, он уверен, что это не настоящий Малевич.

– Дядя Сава тоже в этом сомневается, – вздохнула Велимира. – Он все-таки неплохо разбирается в живописи. Он так и сказал дяде Борику, мол, могут быть неприятности, если выяснится, что это подделка. Но тот настаивал, чтобы дядя Сава все равно выложил этот лот на продажу. Это же его картина.

Так, в истории, помимо дяди Савы и Нюточки, появился еще и неведомый Зубову дядя Борик. Он лицом сыграл непонимание, и Велимира тут же охотно пояснила:

– Дядя Борик – младший брат Нюточки.

– А Нюточка?

– О! Простите, я как-то упустила из виду, что вы незнакомы с дядей Савой. Нюточка была его женой. А еще концертмейстером. Они много лет выступали вместе. Вскоре после выхода на пенсию она заболела. Рак желудка. Она несколько лет так мужественно боролась. И операция прошла успешно. Это было как раз тогда, когда я училась в институте и забегала к ним ее проведать. Я вам рассказывала.

Зубов кивнул, что помнит.

– Ну вот. А потом Нюточка все-таки умерла, и дядя Сава ужасно переживал. В ней была вся его жизнь. В ней и в музыке, а тут он в одночасье лишился и того и другого. Его страшно мучило, что он остался совсем один. Конечно, дядя Борик его не бросал, да и мы тоже, но все же это совсем не то. Вы же понимаете.

– А что же дети?

– У дяди Савы и Нюточки их не было. Дядя Сава очень много выступал, он в молодости был крайне известным, практически знаменитым. И ребенок в доме мог помешать, поэтому Нюточка пошла на такую жертву. Она всю свою жизнь положила на алтарь его карьеры. Зато они очень помогали племянникам. У Татьяны, младшей сестры дяди Савы, двое детей, Игоша и Олежка. А у дяди Борика – дочь Иринка. Правда, после развода бывшая жена запрещала ему с ней видеться.