Из Баку с любовью - стр. 8

– Еще не очень поздно, можем погулять? – предложил Мурад.

Анастасия покачала головой.

– Мне надо покормить бабушку, – сказала она.

– Бабушка – это святое, – согласился Мурад, – но я вас провожу. И это не обсуждается.

Девушка неопределенно пожала плечами.

Анастасия жила на Ленинградском проспекте в десяти минутах ходьбы от кинотеатра. Дом, к которому они подошли, выделялся своими архитектурными формами, – это был так называемый ампир. Глядя на него, Мурад вдруг испытал чувство, называемое дежа-вю.

– Что-нибудь не так? – спросила Анастасия, глядя на своего остолбеневшего спутника.

– Почему вы спрашиваете?

– У вас такое выражение, будто вы что-то забыли.

– Да и пытаюсь вспомнить. Вы живете в этом доме?

– Живу, чем он вам не нравится?

– Он мне нравится, но знаете, готов поклясться, что я раньше его видел.

– Это не удивительно, если учесть, что вы работаете в этом районе. Живете, наверное, неподалеку. По этому проспекту, наверное, проезжаете.

– Я живу на Коломенской, – сказал Мурад, – но по проспекту езжу даже чаще, чем хотелось бы. Но дело не в этом. Время от времени, нечасто, но я вижу ваш дом во сне. Вы не поверите, но это чистая правда.

– Вы шутите? – внимательно глядя на Мурада, спросила девушка.

Это сообщение почему-то впечатлило ее. Тем не менее, она стала прощаться.

– Может быть постоим еще, поболтаем? – заметил Мурад.

– Мне надо покормить бабушку.

– А я подожду.

– Не надо.

– Жаль, а может быть, мы еще встретимся? Мы даже толком не поговорили. Как вам кстати фильм?

– Не надо ждать, – неожиданно сказала Анастасия, – вы можете пойти со мной. Я вас тоже покормлю. Одним бутербродом сыт не будешь, верно?

– Какая вы хорошая, – заметил Мурад, – участливая. О бабушке заботитесь. И обо мне вот, сироте, подумали.

– Это вы язвите? – Анастасия подозрительно глянула на него.

– Ну что вы, как я смею. А родители не заругают?

– Не заругают.

– Да и рано мне с ними знакомиться. Я не готов еще к серьезным отношениям… Это я сейчас пошутил, – поспешил добавить Мурад.

– Я догадалась. Тяжеловатый однако у вас юмор. Пошли, могли бы сообразить, что раз я должна кормить бабушку, значит, родителей дома нет. Но имейте в виду, что они в любой момент могут вернуться.

– Не беспокойтесь, я буду вести себя прилично. А чем вы будете бабушку кормить? – спросил Мурад, следуя за девушкой.

– Бабушку – кашей. А вас – бутербродом с колбасой, докторской. Могу яичницу приготовить.

Квартира находилась на последнем этаже. Оказавшись в прихожей, Мурад увидел прямо перед собой раскрытую дверь в кухню, а направо виднелись двери комнат. Одна, другая и далее в конце коридора виднелось еще что-то, комната или чулан. В этих сталинских домах встречались самые разные планировки.

– Проходите в комнату, туда, в следующую. Там гостиная. Я покормлю бабушку, а потом займусь вами, – сказала Анастасия.

Мурад прошел в указанном направлении, минуя комнату с приоткрытой дверью, краем глаза заметив фигуру старой, седовласой женщины, лежащей на кровати. Гостиная была уставлена массивной мебелью. Здесь был старинный буфет красного дерева, обеденный стол, витые венские стулья и огромный черный кожаный диван с высокой деревянной спинкой.

– Побудьте здесь, – произнесла из-за спины Анастасия.

Мурад обернулся, но девушка уже скрылась в кухне. Ступив в комнату, он сразу же подошел к окну. Вопреки ожиданию оно не выходило на проспект, внизу был большой зеленый двор, где стояли несколько автомобилей. Он опустился на диван, щелкнул тумблером настольной лампы, стоявшей рядом на журнальном столике. Лампа была тоже старой, с большим зеленым плафоном. Верно за ней когда-то работал революционер- ленинец. В этом районе, в таких домах простым людям квартиры не давали. Если в той комнате спит бабушка, (интересно, сколько ей лет?), то значит девушка спит на этом диване! Мурад погладил черную кожу. «Надеюсь, что он раскладывается. Вдвоем будет тесновато. Меня же за этим сюда привели. Во всяком случае я на это очень надеюсь. А иначе зачем я ей»? Однако, несмотря на ход своих мыслей, никакого вожделения он не чувствовал. Как-то ему было неуютно в этой комнате и на этом диване. Кожа была холодной. Мурад встал, подошел к двери и спросил в коридор, откуда доносились разные звуки: