Иванушка Первый, или Время чародея - стр. 12

– Тату Восходящего Солнца! – пробормотал я. – Красиво.

Это Японию так называют – страной Восходящего Солнца. А что если попросить?..

Я спустился по замшелым ступенькам и толкнул дверь. Она оказалась незапертой. Я вошёл.

Крохотный коридорчик, освещённый единственным фонарём в виде беседки с плоской крышей, был совершенно пуст.

Причудливые узоры, восточные драконы и тигры украшали стены. Из комнаты, в которую вёл коридорчик, доносился бой барабанов, наверное, японских.

Я собрался с духом, чтобы войти в комнату, но тут, словно из-под земли, передо мной вырос босой мужчина в белом кимоно (это такая японская одежда) и с такой же белой повязкой на голове. Руки, ноги и даже шея у мужчины были в тату с изображениями драконов, тигров и какой-то рыбины, кажется, карпа.

– Что тебе, мальчик? – вежливо спросил мужчина. – Ты, наверное, не туда попал?

Я откашлялся:

– Я знаю, что тату можно делать с восемнадцати лет. В этом возрасте человек уже полностью отвечает за свои поступки.

Мужчина улыбнулся, но не перебил меня, а я продолжал:

– К тому же у меня нет денег. Но я не хочу делать себе тату. Я хочу вас попросить.

– О чём? – терпеливо произнёс мужчина и снова приветливо улыбнулся.

– Видите? – я показал на фингал под глазом.

– Вижу, – ответил мужчина. – И как ты собираешься от него избавиться?

– А нельзя его как-нибудь замазать? – спросил я, и мне самому стало тошно от своей просьбы.

– А зачем? – в свою очередь задал вопрос этот вежливый человек в белом кимоно и белой повязке. – Синяки украшают мужчину.

– А тату украшают? – неожиданно для самого себя спросил я. – Девушки и женщины – ещё понятно, любят всякое такое. Но зачем это делают мужчины?

– О тату можно говорить очень долго и очень много, – хозяин «Восходящего Солнца» задумался. – Видишь ли, мы, люди, издавна наносили на своё тело совершенно разные рисунки и преследовали разные цели. Скажу лишь одно, каждый на этой планете имеет право на самовыражение. Кто-то сочиняет музыку, кто-то пишет стихи или конструирует спутники, а вот я наношу тату. И мне это нравится. И нравится тем, кто этого хочет. Ведь я никого не принуждаю и не заставляю. И те, кто желает сделать себе тату, тоже совершают это добровольно. Намного хуже, когда одни заставляют других что-то делать. Например, воевать. Или считают, что только силой можно принудить кого-то к чему-то. А синяк пусть остаётся, девчонкам это нравится.

Мужчина подмигнул мне и опять улыбнулся.

– Кстати, меня зовут Пётр, – он протянул руку. – А тебя?

Рукопожатие у Петра было крепкое, и я ему ответил таким же.

Мне вдруг ужасно захотелось найти Кощея и надавать ему тумаков, в крайнем случае получить от него ещё один фингал.

– А меня зовут Иван, – сказал я.

– Чудесные у нас имена, Пётр да Иван, – рассмеялся он. – Ну извини, Ваня, мне пора, клиента жду. А ты как-нибудь заходи, поболтаем. Я тебе свои картины покажу. Я ведь ещё и художник. И скульптор в придачу.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Обязательно зайду. А можно завтра?

– Завтра я буду на выставке, – ответил Пётр. – Мы выставку организуем, кубинских художников. Ты приходи на Малую Моховую. Знаешь выставочный зал? Это на перекрёстке с Большой Моховой.

– Знаю, – соврал я.

– Ну вот и давай после школы, – сказал Пётр. – Я там допоздна буду. Поможешь картины развешивать. Кстати, познакомлю с живым кубинским художником Эрнесто и его дочкой Нелькой. У неё мама русская.