Иван Калита - стр. 17
Алим был молчаливым человеком, не любил о себе рассказывать. Но в ватаге знали, что он был из казаков, как и они сами. Старые казаки сказывали, что когда-то Алим был знатным бродником. Слава о нем гремела от Рязани до Кафы. А попал он на Дон, опасаясь мести его семье. Второй год солнце выжигало не только траву, но и урожай смердов. Он, как и многие другие, вынужден был просить у боярина в долг зерно и немного денег. Как ни старался смерд в междупарье сберечь свой урожай, но… а боярину надоело ждать. И он захватил его жену и детей, чтобы продать их в рабство. Но боярин плохо знал смерда. Он разогнал охрану, поджег его хоромы и с семьей бежал на юг.
Но ему опять не повезло. Татары неожиданно напали на поселение. Казаки оборонялись не на жизнь, а насмерть. Когда Алим очнулся, кругом лежали кучи тел, дымилась сгоревшая трава. Своих казак не нашел. Тогда он собрал ватагу. Он одинаково ненавидел как русских бояр, купцов, так и татар. Жалости не было… Но вот однажды его ватага попала в татарскую ловушку. Весь израненный, в живых остался только он один. И то потому, что его приняли за убитого, иначе бы добили. Спас Алима один старец, который проживал в тех местах. Он его и выходил. И Алим решил больше не заниматься своим промыслом. Остался у старца жить. И научился у него лекарским премудростям. Учеником он оказался талантливым. После смерти учителя Алим ушел на остров, там выстроил землянку. Первой его пациенткой оказалась девушка из одной беглой семьи. Беспрерывные войны заставили эту семью искать спасения в Диком поле. Невзгоды долгого пути сказались на дочери этой семьи. Она сильно заболела. Родители были в отчаянии. Случайно Алим оказался рядом. Увидев девушку, он почувствовал, что сможет оказать ей помощь. И вылечил. О его чудодейственной силе быстро распространилась молва. И потянулись к нему люди.
Вот к нему-то и прибежал человек Хиста. Алим, выслушав его, зашел в свою землянку и вынес оттуда мешочек какого-то серого порошка, а в бычьем пузыре какого-то сала.
– Нагреешь в бочке воды, высыпешь, – он пальцем ткнул в мешочек, – спустишь парня туды. Пущай он тама отогреваться. Потом, когда вытащишь, натрешь, – и показал на сало. – Понял? – и вприщур посмотрел на парня.
Тот кивнул.
– Кликат-то тя как? – спросил Алим, глядя на его снегоступы.
– Митяем, – отозвался тот, налаживая приспособление.
– Обожди! – сказал лекарь и вновь вернулся в землянку.
На этот раз он вынес свои снегоступы. Они были плетены из ивняка и состояли как бы из двух частей. В них можно было бежать.
Митяй вернулся так быстро, что его еще никто не ожидал. А парню становилось все хуже, он почти все время был без сознания, бредил, говорил несвязные слова. Неожиданное появление Митяя обрадовало Хиста и его людей. Они почему-то прониклись к этому парню жалостью. Может быть, из-за благого выражения его лица, которое так и говорило о добродетели и доблести.
– А ты… зубец! – обрадованно произнес Хист, принимая от Митяя дары Акима.
После обряда, указанного старцем, парень заснул спокойным сном. Стоны прекратились, он не стал метаться. Поглядев на него, Хист сказал:
– Все, будить жить, – и велел набросить на него медвежью шкуру. – Надобедь попестовать его, – и скользнул взглядом по мужикам. Те, насупившись, молчали.