Иван-Да-Лилия. Бредущая по граблям - стр. 10

***

Осеннею мухой, и робкой, и жалкой

Лениво ползу по твоей суматохе,

Меня отгоняешь то мыслью, то палкой

Ты, словом кусая, как вешние блохи.

А надо б пройтись разудалою пчёлкой:

Чтоб мёд в хоботке, чтобы задница в мыле,

И глазки, как шарики с праздничной ёлки,

Блестели восторгом: «Ах! Как мы любили!»

Но я под тобой, как душа пред иконкой,

Пришпилена мумией вечной стервозы —

Суть хищной натуры и талии тонкой:

Диету убийств соблюдают стрекозы.

***

Детство нас встречало у колодца,

Потчуя студёною водицей,

Там, где об осоку уколоться

Можно и попробовать «водиться»;

Где судьба, как яростная сплетница,

Слухи распуская повиликой,

Хохотнула в спину: «Вроде, слепится…»,

По нужде сокрывшись, по великой.

Юность, завлекая в гости рожью,

Небылицы подняла в пшенице;

Локонов касаясь осторожно,

Там, на мне ты угрожал жениться,

Зрелость, как из печки каракатица,

По борщам ползла, да по корице;

Пот учуяв, с тыла кара катится:

«Бес в ребро? Седому ль покориться?»

Жизни сказка, как обоз ослице,

Хоть к уму мани, хоть кума кликай,

Не продаться, значит, обозлиться,

В петлю затянув, как куманикой.

Старости заросшая околица,

Как замятый угол у страницы:

Ничего не хочется, а колется,

Там, где от любви бы устраниться.

***

Пеклом ожидания промежность

Пожирает слов руду, как домна;

Непрерывным гоном неизбежность

Плавит мысль: то вычурно, то скромно.

Образов чугун, стремясь к пределу,

Сбросив шлак иллюзий, как одежды,

Воспаляет тело, что раздело

От вдуванья топлива надежды.

Шедеврально исчерпав падежность,

Ковш безумья утопив в поправках,

Сталь строки размешивает нежность

В силе, что как прежде, в ваших плавках.

***

Седьмой десяток. Срок ли для светила

Из поколенья, что к хвосту ракеты,

Три царства мимолётных подцепило,

Их крахом взбунтовав покой планеты?

Уходят короли и кардиналы,

Язычники, пророки, партократы,

Но мысль, что путь сует их освящала,

Нетленна в книгах, душах и плакатах.

Ты прав мой друг, не вечна жизни жажда,

И не для нас бессмертных дурней каста,

Но если вдруг наскучит петь однажды,

Во имя счастья потяни лет до ста!