История войны и владычества русских на Кавказе. Новые главнокомандующие на Кавказе после смерти князя Цицианова. Приготовления Персии и Турции к открытым военным действиям. Том 5 - стр. 28

не могли бы понести убытка и сделали бы дело. Первый совет сего дела есть тот, чтобы вы от Мехти-Кули-хана сердечно не удалились, а по наружности, как бы то ни было, все можно обойтиться; второй есть тот, чтобы каким-нибудь образом с русскими заводить сношение и дружбу, и третий тот, чтобы отсель персияне отдалились, потому что чем они далее будут, тем русские будут в безопасности и без осторожности, и доколе персияне будут близко, дотоле они будут стараться таким же образом. Русские во всяком деле осторожны, и никто не может ничего выиграть у них»[72].

Писавший хвастался Селиму, что наружной преданностью и жалобой Мехти-Кули-хан успел удалить Лисаневича и Джораева из Карабага. Мехти ложно обвинял Лисаневича, что он взял себе большую часть богатства Ибрагима, его вещи, деньги, убор и палатки; что он не платил денег за доставленный провиант и проч.[73] Хотя тифлисское начальство и не давало веры взводимым на Лисаневича обвинениям, но, для скорейшего успокоения Карабага, признало нужным отозвать как его, так и майора Джараева. Не довольствуясь этим, Мехти и его приверженцы тотчас подкупили и отправили в Тифлис мирзу Алибека, чтобы тот от своего имени жаловался на Лисаневича и Джораева и обвинил их настолько, чтобы они погибли. Посланный не достиг цели своего приезда в Тифлис, точно так же, как и сам Мехти, получил отказ в просьбе вывести русские войска из Карабага. Вывод этих войск необходим был по общему плану действий прежних союзников, плану, до сих пор поддерживаемому Селим-ханом Шекинским.

Последний не последовал осторожному совету Мамед-аги и торопливостью в действиях окончательно разоблачил свое поведение и неприязнь к России. Не соразмерив своих сил и средств, он решился мстить за убийство Ибрагима и избавиться от присутствия русских войск в его владениях. В глазах Селима цель оправдывала средства, и он не думал о последствиях.

В то время в шекинском владении находился отряд, под начальством 17-го егерского полка майора Парфенова, который и был расположен лагерем в 20 верстах от нухинской крепости, постоянного местопребывания Селим-хана. В отряде состояло 284 человека Тифлисского мушкетерского полка и 2 орудия[74].

Как только Селим-хан узнал о смерти Ибрагим-хана, он тотчас же отправил посланного к майору Парфенову, прося его как можно скорее приехать к нему. Посланный объявил, что хан желает скорейшего свидания с ним потому, что, получив верные известия, будто персияне идут на его владение, намерен с общего совета соединить свои войска с русскими и ринуться вместе к границам, для отражения неприятеля. Не подозревая измены, Парфенов согласился исполнить просьбу хана. Взяв с собою адъютанта и пятнадцать человек конвойных казаков, он рано утром выехал из лагеря. Не доезжая верст семь до Нухи, Парфенов увидел стоящее лагерем войско Селим-хана, доходившее числом до 3000 человек. Эта неожиданная встреча еще более убедила Парфенова в справедливости слухов о близком вторжении персиян, и потому он с полным доверием подъехал к лагерю.

– Что делает хан? И скоро ли я могу надеяться его видеть? – спросил Парфенов ханского чиновника Мирзу-бека, через которого обыкновенно все докладывалось хану.

Не отвечая прямо на вопрос, Мирза подошел к Парфенову и проговорил с ним с четверть часа о совершенно посторонних предметах.