История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - стр. 68
Обязательство об охранении престолонаследия не могло загладить того неприятного впечатления, которое возбуждалось у каждого из персиян при мысли об уступке земель, и, взглянув на карту, не трудно сказать, что уступка эта должна была быть очень чувствительна для тегеранского двора. Поэтому генерал от инфантерии Ртищев, особым сепаратным актом, предоставил право тегеранскому двору просить императора Александра I о возвращении Персии хотя некоторых из уступленных земель. «Посланник, – сказано было в сепаратном акте[185], – имеющий отправиться от персидского двора, с поздравлением к российскому двору, повеленные ему от своего шаха просьбы представит на волю великого императора. Главнокомандующий российский обещает по возможности употребить старание о просьбах Персии».
Итак, на долю Ртищева выпало восстановить мирные отношения между двумя державами.
«Мир с Персией, – сказано в высочайшем манифесте 16 июля 1818 г., – оградил спокойствием и безопасностью восточные пределы России. Он заключен был в час решительный, тогда, когда Европа увидела новую судьбу свою, и единодушие сие увенчалось победою».
«Всевышний, – писал военный министр князь Горчаков Ртищеву[186], – благословляя на Рейне успехи оружия нашего, на спасение Европы поднятого, благословил восстановить тишину и спокойствие на Араксе. Вы виновник сего последнего заключением столь давно желаемого и столь достохвального мира с Персиею. Вам предоставлено было прекратить семнадцать лет беспрерывно продолжавшуюся войну – сие да пребудет вам памятником!
Как верный сын отечества, как чтущий вас, разделяю я с вами ту приятность, которую вы ощущаете. Надеюсь скоро поздравить вас с возведением вас в высшую степень. Сего испрашивал я у всемилостивейшего Государя нашего, как справедливо вами заслуженного. Наслаждайтесь спокойствием после трудов ваших».
В награду за труды по заключению мира Ртищев был произведен в генералы от инфантерии. Шах пожаловал ему знаки ордена Льва и Солнца[187] на золотой с эмалью цепи, для ношения на шее, с зеленою шелковою лентою через плечо и приказал отпустить ему в подарок 500 тавризских батманов шелку. Мирза-Абуль-Хасан-хан был назначен чрезвычайным посланником в Петербург и награжден шахом подарками, состоявшими из ножа, сабли, кинжала, усыпанного бриллиантами, и нити жемчуга (100 зерен), полной лошадиной сбруи, украшенной алмазами, и разной одежды из тирмэ[188]. Сир Гор Узелей получил письменное изъявление благодарности за свое участие в переговорах как от шаха, так и от наследника и многих министров. «В самом деле, – писал он[189], – я обязан всем неограниченной доверенности шаха к моим советам и тому (деньгам), что я привез с собою в Адербейджан для своего подкрепления».
Заключение Гюлистанского мира, прибавлял Узелей, произвело «необычайную радость между персиянами всякого состояния». Надеясь возвратить хотя часть уступленного России по трактату, шах торопился отправлением посольства в Петербург, и 21 июня 1814 г. Мирза-Абуль-Хасан-хан прибыл уже в Тифлис в звании чрезвычайного посла персидского шаха. Он имел с собою ратификованный трактат, привел двух слонов, несколько разной породы персидских жеребцов, назначенных в подарок императору, и привез значительное число вещей, состоявших из сабель древних шахов, драгоценных каменьев, жемчуга и дорогих шалей. Он намерен был немедленно ехать в Петербург, но политические обстоятельства в Европе были причиною того, что не только путешествие Мирза-Абуль-Хасан-хана замедлилось, но и самая ратификация императора Александра I последовала тогда, когда Ртищева не было уже на Кавказе.