История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - стр. 36

Стоявший у Велис-Цихе полковник Тихоновский, в день штурма Манавского ущелья нашими войсками, был атакован лезгинами, в числе 2000 человек, спешившими на помощь Александру. Отброшенные за р. Алазань на Гавазы, лезгины отправились обратно в свои селения, а полковник Тихоновский перешел в Казисхеви[96].

Царевич перебрался сначала в Пшавели, а потом в Тионети[97]. По следам его шел генерал-майор князь Орбелиани, но при всем желании не мог настичь Александра. Горы, леса и бесчисленные ущелья представляли множество дорог и закрытий для его шайки, состоявшей исключительно из одних конно-вооруженных людей. Они легко проходили там, где нашим войскам с вьюками и обозами почти невозможно было пробраться. Не задаваясь целью нагнать царевича, князь Орбелиани главнейшим образом принимал меры к успокоению жителей и наказанию виновных. Главнокомандующий приказал взыскивать в контрибуцию с каждого двора по три рубля, по три коды пшеницы и по одной коде ячменя; с нацвалов и кевхов, участвовавших в бунте, брать вдвое, а имение князей Андрониковых отобрать в казну[98].

Император Александр не одобрил распоряжения Ртищева и не находил его полезным для края.

«Средства подобного рода, – писал государь[99], – обыкновенно не были успешны к преклонению умов; напротив, составляя разорение, легко послужат они поводом к вящему ожесточению народа, недавно поступившего в подданство России и не имеющего достаточного понятия о законах нового своего государства.

Посему повелеваю вам, на будущее время, никогда контрибуции на российских подданных не налагать, а в наказание бунтовщиков поступать по точной силе законов. Пример таковой в глазах верных катехинцев и покровительство сим последним возбудят их более на приверженность к престолу, нежели взыскание известной, так сказать, за измену платы, неупотребительной в государстве нашем.

Что же принадлежит до предположения вашего производить из собранной в контрибуцию суммы мясную и винную порции войскам, то я желаю знать, для каких войск именно определена сия порция и сколько на оную потребно суммы в месяц равно, сколь велика сумма, в контрибуцию собранная?

Если местное положение позволяет, чего мне отсюда предвидеть невозможно, то лучше, кажется, в те селения, на которые падает подозрение, в каких-либо неблагонамеренных поступках против правительства, располагать самые войска квартирами, с производством им с тех селений мясной порции натурою, чем бы самым еще более различены были жители мирные от бунтовщиков, или брать с оных аманатов, но все сие должно зависеть собственно от вашего усмотрения».

Повеление императора было получено главнокомандующим тогда, когда большая часть контрибуции была собрана. Народ и князья повиновались распоряжениям правительства и являлись с покорностью и просьбою о прощении. Царевич бежал в пшавам, и князь Орбелиани, заняв селение Тионети, вошел в сношение с деканозами (священниками) и потребовал от них выдачи Александра, обещая за то денежную награду. Ртищев также писал об атом пшавсвому старшине.

«Всей Грузии известно, – говорил главнокомандующий[100], – что Александр проклят отцом своим, царем Ираклием, за беззаконные его дела и намерения. Родительская клятва сия, услышанная правосудным Богом, будет преследовать его несчастьями до гробовой доски, навлекать подобный гнев Божий на всех его сообщников и несчастье на ту землю, где он будет иметь свое пристанище, ибо клятва родительская важна перед Богом. Итак, в отвращение многих зол, предстоящих для пшавского народа, я поручаю вам, как благоразумнейшему в своем обществе, имеющему справедливость, уважение от народа и усердному к службе государя императора, принять все меры в поимке сего беглеца и представлении ко мне».