История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - стр. 96
Такой ответ заставил Аскера вступить на иной путь. Отправив Тумановскому в подарок два персидских платья ценой 250 рублей, одно платье женское, кинжал и пояс с драгоценными камнями, он просил, чтобы по крайней мере его с сыновьями Гедаета и имуществом отправили в Астрахань, но Тумановский, приняв подарки, отвечал, однако же, что сделает это, если получит 50 000 рублей. Аскер не имел возможности дать требуемую сумму и долго переговаривался с Тумановским как лично, так и через доктора Гедает-хана. Скиличий был устранен от этих совещаний и спрашивал Тумановского, о чем они переговариваются между собою.
– Единственно о том, – отвечал Тумановский, – чтобы ему с детьми хана ехать в Астрахань на фрегате.
– Что же вы отвечали ему на это? – спросил Скиличий.
– А как бы вы желали, чтоб я отвечал? Я ему отказал.
– Прекрасно, вы точно следуете приказаниям. Разве в том состоят данные вам предписания? Я не понимаю ваших поступков, но знаю, что вы упустили случай, который никогда не повторится.
– Это не ваше дело, – сказал с сердцем Тумановский, – я знаю, что делаю.
– Но имеете ли вы другие повеления кроме тех, какие даны мне?
– Конечно имею.
– Если имеете, то покажите, и я вас беспокоить больше не буду в отношении всего, что вы впредь станете делать.
– Повеления эти вас не касаются, я один отвечаю за хорошие или дурные последствия моих дел.
Скиличий настаивал на необходимости воспользоваться случаем, согласиться на просьбу Гедает-хана и отправить его семейство в Россию, но Тумановский отвечал, что еще рано и он сам не упустит удобного времени. Время проходило. Аскер-хан продолжал переговоры с Тумановским и предлагал ему 200 батманов (72½ пуда) шелка, но тот не принял такого подарка и просил больше. Доктор Гедает-хана по четыре раза в день приходил договариваться о вознаграждении наличными деньгами, но его хождения не увенчались успехом. Доведенный до отчаяния неуступчивостью и корыстолюбием Тумановского, Аскер-хан решил прекратить переговоры.
– Лучше, – сказал он, – погибнуть от руки неприятеля, чем быть обязанным жизнью Тумановскому, который вдобавок, получив деньги, может нам изменить.
Аскер-хан уехал в Пери-Базар, а Тумановский сумел убедить Скиличия в необходимости потребовать, чтобы Гедает-хан приказал уничтожить две береговые батареи, под тем предлогом, что от их действия мог быть нанесен вред нашим судам, а на самом деле чтобы отнять у хана последний способ защиты[299]. Решив погубить Гедаета, Тумановский под видом собственной защиты и будто бы для обороны русской колонии вытребовал у капитана 2-го ранга Аклечеева огнестрельные припасы и тайно передал их врагам гилянского хана.
Вытесненный из Пери-Базара, Гедает 1 сентября отступил к Энзели. Три дня спустя войска Ага-Магомет-хана подошли к городу и, остановившись в двух верстах, стали окапываться. До 30 сентября обе стороны не предпринимали ничего решительного, хотя перестрелка с обеих сторон шла постоянно. Гедает защищался весьма упорно, так что начальник войск Ага-Магомет-хана отчаялся в возможности взять Энзели, и ему уже было прислано повеление, если найдет много затруднений в покорении города, стараться заключить выгодный договор с Гедает-ханом и отступить. Как только Тумановский узнал об этом, он стал делать все, чтобы ободрить осаждавших: посылал к ним курьеров и обещал им помочь. Союзники его требовали, чтобы русские первые сделали выстрел по Энзели. Тумановский, конечно, не мог на это согласиться, и Ага-Топчи Салманский напрасно провел с ним несколько ночей. Тумановский убедил его наконец в нелепости требований, но обещал оказать содействие во время штурма