История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3 - стр. 59
Не желая открывать военных действий, не испытав всех средств к увещеванию, П.С. Потемкин разослал прокламации, в которых требовал повиновения и покорности. Кабардинцы в ответ на это требовали возвращения их подвластных, выселившихся на линию. Жители Большой Атаги уверяли, что они преданы России, никаких шалостей не производили, а только ушли из своего селения при приближении русских войск, шедших для наказания Мансура. Старейшины селения Алды отвечали Потемкину, что их имам не имеет враждебных намерений, что он прославляет только магометанскую религию, убеждает верно соблюдать закон, убивает и вешает воров. Старейшины откровенно признавались, что без разрешения Мансура ни в какие переговоры с нашим правительством вступать не могут и не смеют. «Мы находимся, – писали они[207], – в точном послушании имама Мансура; что он прикажет, то и делаем. Он есть удостоенный и избранный от Бога, человек добрый и справедливый. Он не велит обижать христиан и других беззаконников, приказывает наблюдать закон магометанский. К стороне вашей убытку не делал и не желал; да и ныне что он прикажет, то исполнять будем, а к стороне вашей убытку не желаем».
Если бы Потемкин действовал решительно, он смог бы усмирить волнения, ибо в это время дела у лжепророка шли довольно плохо. Костюковцы отказались присоединиться к нему, а чеченцы, которых он ожидал, призывали его к себе. Они говорили, что Кизляр хорошо укреплен и имеет достаточно войск для своей защиты, селения же по Тереку защищены слабо и нападение на эти селения обещает больший успех, чем нападение на Кизляр.
Мансур готов был исполнить просьбу соотечественников, но был удержан дагестанцами, составлявшими большинство его ополчения. Терек, говорили дагестанцы, вверху гораздо глубже и быстрее, идти в чеченские селения далеко, да мы не имеем и провианта. Мы готовы следовать к Кизляру, но в чеченские селения не пойдем и разойдемся по домам[208]. Опасаясь лишиться последних средств, Шейх-Мансур был вынужден уступить дагестанцам.
Оставив свой лагерь 12 октября, он потянулся к Аксаю и, подойдя к Нижнему Яру, стал готовиться к переправе через Терек. Неподалеку от избранного горцами места переправы – у Старогладковской станицы – находился полковник Савельев со своим отрядом, состоявшим из батальона гренадер, двух мушкетерских рот и всех казачьих войск, расположенных по Тереку. Как только полковник Савельев получил известие о движении неприятеля, он взял эскадрон Моздокского казачьего полка, 100 гребенских казаков с одним орудием и поскакал к месту переправы. Густой лес прикрывал Савельева, и неприятель не заметил его приближения. Спокойно расположившись по берегу Терека, горцы заготовляли спуски и лодки для переправы. Полковник Савельев спешил казаков и, рассыпав их по опушке леса, приказал открыть огонь. Беглый ружейный огонь и десять выстрелов из орудия заставили горцев поспешно покинуть место переправы, они поднялись выше по течению и прикрылись лесом. Дождавшись присоединения пехотных частей отряда, Савельев в тот же вечер двинулся вверх по противоположному берегу реки и наутро заставил горцев отступить еще выше