История Венецианской республики - стр. 25

Его отец, должно быть, до конца жизни жалел о решении через четыре года после собственного вступления в должность взять себе в соправители молодого Пьетро. С самого начала сын показал себя бунтовщиком. То ли, как предполагают некоторые, он был неисправимым развратником, то ли – что представляется более вероятным – расхождение их было по политическим вопросам, так и не выяснено. Известно лишь, что отношения между отцом, сыном и соответственно их сторонниками быстро ухудшились, так что дошло даже до открытых столкновений на улицах города. Молодого человека наконец схватили, и он едва не распрощался с жизнью. Только благодаря вмешательству отца судьи заменили смертный приговор изгнанием. Он стал солдатом удачи, выступив под знаменами Беренгара, маркграфа Ивреи, ставшего в 950 году королем Италии. В ссылке, однако, обида Пьетро только возрастала, и через несколько лет мы видим его во главе корсаров, заблокировавших устье реки По. В результате не менее семи республиканских галер не смогли добраться до места назначения.

Венецианцы больше других народов несколько столетий страдали от пиратов. Неудивительно, что они их так ненавидели. Старый дож терпел позор от сына, как только мог, однако в 959 году в городе разразилась эпидемия чумы. Это его окончательно сломило, и он вскоре умер. И тут произошла удивительная вещь. На городском собрании люди избрали дожем молодого Пьетро.

Если причины ссылки определить нам трудно, то уж тот крутой поворот – тем более. Самый вероятный ответ прост: Пьетро был молод, целеустремлен и, как мы можем заключить, не лишен обаяния. Прирожденный лидер, и к тому же Кандиано. Наконец, было и практическое соображение – венецианцев всегда отличала практичность, – как показал опыт, Пьетро мог стать для них нестерпимой занозой, так уж лучше привлечь его на свою сторону. Во всяком случае, выбор был сделан, и 300 кораблей отправились в Равенну за новым дожем.

Это был черный день для Венеции. Хотя у Пьетро Кандиано уже не было отца, которому он мог противостоять, вскоре он показал себя противником всех принципов, которым был верен его покойный родитель, старым, аскетическим республиканским ценностям, на которых стояло государство и благодаря которым возвысилась страна. Народ ожидал от своих руководителей высоких стандартов поведения и презрения к демонстрации личного богатства. Пьетро жил при королевских дворах Европы, привык к роскоши, его не устраивала экономия прежних дожей. Он не умел хитро обходить запреты. Аппетиты его тем временем возрастали, и он шел напролом. В Венеции такой человек не мог продержаться долго.

Поначалу его энергия тратилась в верном направлении. Спустя год после избрания он ввел новые суровые ограничения, касающиеся торговли рабами. Меры наказания нарушителей были жесткими – физического, финансового и даже церковного характера. Торговлю полностью не запретили, в необходимых случаях она еще продолжалась – «для государственных целей». Но новые законы были достаточно строгими, что вызвало опасное недовольство венецианских работорговцев. Вероятно, это соображение и побудило дожа издать указы не только от своего имени, но также и от имени патриарха, епископов и патрициев города. Какова бы ни была причина этой коллективной ответственности, кажется, она стала прецедентом: с этого времени в венецианском законодательстве часто обращались к таким коллективным указам.