История странной любви - стр. 6
Она осторожно и сосредоточенно жевала:
– Гвоздика?
Он самодовольно мотал головой.
– Розмарин?
Он разводил руками.
– Я все равно угадаю. Миндаль?
– Вот и нет.
– Борька! – Она шутливо сжимала пальцами его шею, делая вид, что задушит: – Признавайся сейчас же, иначе…
– Пусти, сумасшедшая. Там просто куркума.
– Кур… что?
– Куркума.
– А что это?
– Это один из видов имбиря. В кулинарии используют ее высушенный корень. А еще она содержит куркумин, который обладает целебными свойствами: дезинфицирует, обезболивает, заживляет. Даже останавливает развитие некоторых видов рака. Диетологи, кстати, рекомендуют употреблять ее при похудении.
– Сомневаюсь, что в сочетании с бараниной и рисом, – тут же реагировала она, и они дружно смеялись.
Они вообще много смеялись…
С Манюней жизнь стала совсем другой: взрослой, ответственной и (в этом Борис боялся признаться даже себе) немного скучной. Сама Манюня иногда казалась скучной. Кроме своего плавания, она мало чем интересовалась. Ей никогда не пришло бы в голову пытаться угадать, какие специи использует муж в своих рецептах. А если он пытался рассказывать, она прерывала на полуслове:
– Борюнь, я все равно не запомню. Зачем мне это? Я не ем и не готовлю. Это твоя территория.
Даже странно. Ведь именно из-за этого он и развелся. Из-за того, что жена все время пыталась влезть на его территорию и установить там свои порядки. А Манюня ничего такого не делала, все давала на откуп. И это почему-то особенно раздражало. Борис невольно отодвинулся от жены. Она тут же почувствовала, снова прижалась к его плечу своим колючим затылком. Борис невольно поморщился и вздохнул. Наверное, слишком громко, потому что Манюня тут же встрепенулась и взглянула на него в темноте сонными глазами:
– Что-то не так?
– Все хорошо, спи!
– Точно?
– Точно. Слушай, Мань, а может, в субботу придешь ко мне в ресторан днем? Я сооружу что-нибудь диетическое…
– Борюнь, – теперь на Бориса недоуменно смотрели оба глаза. – В субботу я буду в Бухаресте. Там же Гран-при, забыл?
– Извини.
– В другой раз, ладно? – Манюня снова свернулась под боком колючим калачиком, а Борис еще долго лежал без сна, размышляя над тем, когда же наступит этот самый другой раз, и наступит ли когда-нибудь.
Виктория вернулась домой в десять вечера. Водителя она все-таки отпустила, решила, что жена Поповского не обидится, если какая-то там не слишком знакомая дама на ее юбилее ограничится глотком вина и уйдет, не отведав торта.
Вика чувствовала себя слишком усталой. Соблюла этикет – и достаточно. До того как зайти в подъезд, она еще долго сидела в машине, пытаясь угадать, что ждет ее там – за дверью квартиры: скандал, еще раз скандал или холодная тишина отчуждения?
Она не угадала. Уже на лестничной клетке был слышен голос Пинк, которую Вика в последнее время активно недолюбливала. Конечно, не за вокальные данные, а за то, что Лялька обрезала свои шикарные волосы и выкрасила оставшийся ежик в розовый цвет. Сегодня, однако, звучание Пинк даже обрадовало Вику. «Поет, – подумала она, – и танцует. Значит, ничего не знает». И тут же другая мысль: «А лучше бы знала. Теперь я должна сказать. А как? Конечно, Сережа Ляльке не родной, но относился он к ней хорошо, внимания уделял немало. Во всяком случае, больше, чем Вика, уж это точно. Конечно, девчонка прикипела. В ссорах вон всегда на его сторону становилась. Сейчас, конечно, во всем случившемся будет винить мать. Ну что ж, значит, придется пережить еще и это».