. (Глеб был женат на дочери Ростислава, старшего брата Боголюбского). Слова «боимся их мести» заставляют предполагать, что в княжение Андрея рязанцы и муромцы немало терпели от насилия суздальцев, хотя летописи умалчивают об этом обстоятельстве. Но Глеб Ростиславич, кажется, думал не столько о мести, сколько о том, чтобы приобрести влияние на дела Суздальского княжества и таким образом предупредить опасность с этой стороны. Без сомнения, неслучайно явились на Владимирском съезде рязанские бояре Дедилец и Борис Куневич
[55]. Летопись прямо говорит, что суздальцы, забывши клятву, данную Юрию Долгорукому, не иметь у себя князьями младших его сыновей Михаила и Всеволода, послушались рязанских бояр и отправили к Глебу посольство из знатнейших людей: они просили его послать своих мужей вместе с суздальскими в Чернигов за двумя Ростиславичами. Следовательно, Дедилец и Куневич действовали искусно; они сумели застращать Андрееву дружину и привести ее к упомянутому решению. Надобно полагать, что их поддерживала целая боярская партия, которая имела свои причины устранить братьев Андрея. Дело принимало такой оборот, будто суздальцы получали себе князей из рук Глеба Ростиславича. Последний, разумеется, поспешил исполнить просьбу и призвать своих шурьев. Нельзя не заметить при этом, что известия летописей об участии, которое в то время пришлось на долю Глеба в событиях соседнего княжества, далеко неполны и оставляют еще довольно места предположениям. Ростиславичи поехали на север, но не одни, а вместе со своими дядьями – Михаилом и Всеволодом Юрьевичами. Не совсем вероятным кажется известие о том, будто Ростиславичи по собственному желанию пригласили с собой Юрьевичей и дали старшинство Михаилу. Такая уступка, конечно, была вынуждена обстоятельствами, т. е. борьбой партий в Суздальской области и враждой старых и новых городов, а также влиянием черниговского князя Святослава Всеволодовича, который держал сторону Юрьевичей. Может быть, именно опасение, что владимирцам будут помогать черниговцы, заставило партию ростовских бояр искать поддержки рязанского князя. Как бы то ни было, междоусобицы не замедлили обнаружиться, лишь только Михаил Юрьевич и Ярополк Ростиславич прибыли на север. На первый раз, Ярополк при помощи муромских и рязанских полков заставил Михаила покинуть Владимир и воротиться в южную Русь.
Глеб, казалось, достиг своей цели. За свою деятельную помощь он имел полное право рассчитывать на благодарность шурьев. Но в этом случае рязанский князь обнаружил недостаток дальновидности, не приняв никаких мер для того, чтобы упрочить в Суздальской земле господство своих союзников, которые не отличались ни благоразумием, ни мужеством. Он только помог им ограбить богатый Владимирский собор и с большой добычей воротился в Рязань. Может быть, он ошибся в расчете подчинить своему влиянию молодых суздальских князей, которые более стали слушаться ростовских бояр. По крайней мере, Глеб остается в стороне при вторичном столкновении дядей с племянниками. В 1176 г. Мстислав и Ярополк постыдным образом уступили свое место соперникам, нападение которых отразить не сумели. Мстислав убежал в Новгород, а Ярополк – в Рязань. Таким образом, обстоятельства, благоприятные Глебу, миновали очень скоро; с этих пор начинается для него целый ряд неудач, которые приводят за собой неизбежную катастрофу.
