История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции - стр. 59

И снова с грустью вспоминаешь письмо А.А. Фадеева в ЦК КПСС, в котором он дал трагическую характеристику своей литературной деятельности. «У Фадеева было много причин для самоубийства, – вспоминал В. Каверин, – и разговор с самим собой продолжался долго, быть может несколько лет, прежде чем трагически оборвался. Небольшой писатель, имя которого едва ли останется в нашей литературе, он был вознесён на неслыханную административную высоту и занимал в литературе положение близкое к тому, которое Сталин занимал в стране. Отличаясь таким образом от других писателей, он, в результате полной зависимости от Сталина, решительно ничем от них не отличался. Неестественную идею управления литературой он воплощал с ловкостью и изяществом, которыми восхищался даже требовательный Эренбург… Он хотел участвовать в литературе как писатель, а не палач, а между тем его положение постепенно убивало в нём возможность писать, не оставляя для творчества ни малейшего места…» (Каверин В. Эпилог. Мемуары. М., 1989. С. 313). Здесь среди верных наблюдений есть и противоречивые, и ложные. Палач не может быть трагическим героем, не может так мучительно страдать от того положения, в котором он очутился. Ему бы писать, а он делал то, что могли бы сделать и без него, отсюда и мучительные запои, и болезни, и четырёхмесячное лечение в Кремлёвской больнице. И при всей зависимости «от сатрапа Сталина» А. Фадеев воздавал должное его образованности, глубине оценки происходящего, чуткости к кандидатам на Сталинскую премию, умению отметать всё несущественное, второстепенное, личное в биографии кандидата. Дмитрий Бузин, крупный экономист и администратор, вспоминает слова А. Фадеева о Сталине, когда тот заговорил о присуждении Сталинской премии Степану Злобину за роман «Степан Разин». Фадеев напомнил Сталину, что Степан Злобин был в Белой армии, был в плену у немцев. И это, дескать, было мотивом, почему Степан Злобин не был включён в список кандидатов на Сталинскую премию. Сталин не согласился с Фадеевым и сказал: «– Товарищ Фадеев, по поводу оценки романа я вынужден буду выступить против вас. За «Степана Разина». За Степана Злобина. За присуждение ему премии. Думаю, что и роман, и его автор того стоят…» …На заседании в ЦК я доложил о решениях Комитета по премиям на 1952 год… А в заключение обсуждения Сталин, тоже ни словом не упомянув о нашей беседе, предложил обсудить вопрос о дополнительном выдвижении, вернее, присуждении премии Степану Злобину за роман «Степан Разин». С большим знанием и в литературе, и истории Сталин разобрал произведение Злобина», а потом, обратившись к членам Комитета, попросил высказать своё мнение о романе. Но мало было тех, кто читал роман. Отложили на несколько дней. Потом единодушно присудили премию Степану Злобину за роман «Степан Разин». Сталин прямо сказал Фадееву о его сомнениях в анкетных данных Степана Злобина: «– А что, товарищ Фадеев, писатель Злобин состоит в Союзе литераторов? Является ли он его членом? Советским писателем? Вы его не исключали из Союза советских писателей за эти самые «анкетные данные»? – чёткими рублеными фразами вопрошал он меня… – Так чего же тогда хотите от Злобина сверх того, что он имеет и в себе носит? Находился в Белой армии! Может быть, по принуждению? Или по ошибке молодости?! Случалось и так. Был в фашистском плену?! В фашистской неволе, к сожалению, не исключено, в результате наших ошибок…»