История Полоцка и Северо-Западной Руси - стр. 33

О внутреннем устройстве и образе жизни куронов, или куршей, на основании данных, рассыпанных в летописях и договорах, мы можем сказать, что земли куршей рекою Виндавою разделялись на две неравные половины, на западную и восточную, часть западной половины, именно земли Дурпис и Саггара, имели своего царя или князя, владения этого государя разделялись на области, называвшиеся килигундами. Были ли князья в других краях Куронской земли – мы не знаем, но то известно, что в большей части племен куршей управление было в руках старшин или даже принадлежало народным собраниям; так, например, при заключении договора с рижанами от девяти куронских местностей не упоминается ни о князьях, ни о старшинах; договор прямо писан от девяти местностей, значит, в этих местностях не было ни князей, ни старшин. Приморские или береговые племена куршей занимались рыболовством и морскими разбоями и отличались храбростью и предприимчивостью; жители же внутренних областей были земледельцы и сеяли озимую пшеницу; ибо немцы в договоре 1230 года обложили их ежегодною данью по половине морского таланта озимой пшеницы с сохи и с бороны; следовательно, земледелие для жителей внутренних областей было общей промышленностью. Все это показывает, что курши в отношении к образу жизни находились на высшей степени развития сравнительно с многими из своих соседей и, по всему вероятию, до прибытия немцев были под влиянием Полоцка, которому, как известно, уже платили дань еще в первые времена русской истории.

Племя ливов принадлежало к древнейшим обитателям Прибалтийского края и, вероятно, владело всей тамошней страной, оно было одного происхождения с чудью, или эстами, и наровою, имевшими свои поселения по соседству с новгородскими владениями. Все сии племена принадлежали к финской расе, которая, по свидетельству древних греческих и римских писателей, владела всем Прибалтийским поморьем. Но в то время, как явились сюда полочане со своими колониями, ливам принадлежала уже самая незначительная часть здешней страны, именно устья Двины и правый берег этой реки до Бокенгаузена и по восточному берегу Рижского залива до устьев реки Перновы; на юго-востоке граница владений ливов сходилась с летголою, и на северо-востоке с соплеменниками ливов, чудью, или эстами, весь же левый берег Двины и на запад от Двины до Виндавы и за Виндавою, как мы уже видели, при появления в здешнем краю полочан, принадлежал разным литовским племенам, а именно: куршей, земгал и летголов, которые со всех сторон напирали на ливов и вообще на финнов и теснили их к северу. Появление в здешнем краю полочан, как должно полагать, несколько приостановило или подзадержало напор литовских племен и, таким образом, дало возможность ливам удержаться при устьях Двины. Двина, как большая торговая дорога к морю, естественно, должна была обратить на себя внимание предприимчивых и преданных торговле полочан. Продвинувши свои колонии к устьям Двины, полочане необходимо должны были натолкнуться на племя ливов, занимавшее устье Двины. И как ливы сравнительно с напиравшими на нее литовскими или латышскими племенами были племенем слабейшим, то полочане и должны были принять его под свое покровительство, чтобы тем безопаснее самим владеть устьем дорогой для них Двины. И действительно, полочане приняли все меры, чтобы остановить напор летголов, или латышей, они стали во враждебные отношения к летголе и, с одной стороны, выстроили в земле латышей на самой почти границе с ливами свой город Берзику, где постоянно держали своего посадника и потом князя, чтобы сдерживать латышей, а с другой стороны, в самой Ливонской земле на правом берегу Двины поставили свой пригород Кукейнос, где впоследствии посадили своего князя, вероятно из племени Изяславова. В конце XII века земли ливов, по крайней мере ближайшие к Двине, составляли уже полное владение полоцких князей, как ясно свидетельствует ливонский летописец Генрих Латыш, который, рассказывая о прибытии латинского миссионера Мейнарда в Ливонию, говорит, что Мейнард просил у полоцкого князя Владимира дозволения проповедовать христианство языческим ливам, потому что племя это состояло под властью полоцкого князя. Но, очевидно, вследствие междоусобий в самом Полоцке и стеснения полоцких князей другими русскими князьями покровительство Полоцка в конце XII века плохо защищало ливов от набегов соседних литовских племен земгалов и летголов; ибо немецкому миссионеру Мейнарду на другой же год по прибытии сюда пришлось строить замки Икесколу, Гольм для защиты ливов от набегов литвы и земгалов.