История одной переписки - стр. 11

Не стояло за этим принятия. Стояло совсем другое её решение. Я не понял тогда. Дурак... 
В этот раз невозможно игнорировать этот вопрос. Ребёнок уже есть. Всё. И это её мягкое место. Если нечаянно ударю туда… Я и так разбил ей там всё! Мне больно от этого. Очень. 
Всё так же не приемлю их. Почти ничего не изменилось во мне. Кроме одного. Хочу найти формат, в котором мы сможем существовать в её жизни одновременно. Я готов пересматривать свои границы. Работать с этим. Чтобы что-то исправить, мне надо понять, как всё это выглядит с той стороны. Как она видит это. Но напрямую же не спросишь. 
Беру сигареты. Иду в сад и ложусь на гамак. Сквозь ветки просвечивает крупная луна. Здесь рано темнеет. Медленно падают листья. Пахнет сухой травой. Вспоминаю… 

– Привет… – щёки горят, глаза блестят, и грудь слишком часто вздымается. 
Изучаю её лицо. Волнуется. Редкость. Сильно волнуется. Закрывает глаза... Вжимается в меня... 
– Что такое, моя девочка?... 
Обнимаю, веду руками по спине вверх, поднимаю лицо. 
– Что с тобой? 
Она тоже внимательно изучает моё лицо. 
– У меня задержка. 
– Что? – зависаю, не сразу понимая смысл. 
– Ты слышал. Неделя. 
– Успокойся, ты не беременна. 
Внутри всё застывает. Она вглядывается внимательнее. 
– Я не пила в этом месяце таблетки. 
– Мы предохранялись. 
– Но… 
– Мы не косячили, успокойся, ты не беременна. 
– Мы никогда не косячим. Меня тошнит. 
– Это новые витамины. 
– Ты не можешь знать наверняка! – срывается её голос. 
В нём страх. Это – камень в мой огород. Моя женщина не должна бояться. 
– Не бойся. Мы всё решим. 
– В каком смысле? 
– Если так случится, что ты забеременеешь, мы будем это как-то решать. Всегда есть варианты. Но как бы то ни было, я всегда буду рядом. 
– Если так случится, Олег, я буду рожать, – её руки отталкивают меня, – без вариантов. Будешь ты рядом, или нет. 
– Разве я сказал что-то другое? 
На самом деле, может и сказал. Но, глядя в её глаза, уже передумал. И она пытливо изучает моё лицо. 
– Ты же не выносишь детей. 
Знаю, что она хочет сейчас услышать. Но врать ни ей, ни себе не стану. 
– Да. И мы будем делать всё, от нас зависящее, чтобы их не случилось. Но. Если ты беременна, то только ты сама будешь решать, как с этим быть дальше. Я поддержу любое решение. 
– Да ты меня еле выносишь на одной территории! – фыркает она, успокаиваясь. – Мы… будем жить отдельно… если?… 
– Мы будем с тобой вместе, это не обсуждается. При любых обстоятельствах. Как будем жить? Не представляю. Честно. Не бойся. Пожалуйста. Уверен, что ты не беременна. 
– Допустим, – расслабляется она. – А в принципе… Тебе же уже тридцать. Когда-нибудь же ты планируешь? 
– Нет. 
– Почему?… 
– Я не хочу. Мне всегда будет достаточно одной тебя. 
Меня скручивает от необходимости объясняться. 
– Женечка, если случится – окей. Но я прошу тебя: намеренно – не надо. Я не хочу. Заботиться буду, да. Принять и полюбить… Я не смогу. Нам всем будет очень тяжело. 
– Ты никогда не сможешь полюбить нашего ребёнка? 
Мне тяжело смотреть на её разочарование. Но это правда. 
– Никакого нашего ребёнка нет! – начинаю я раздражаться. – И если мы не будем косячить, то и не будет. А мы не будем. 
– А если я захочу? 
– Ну, какие тебе дети? Это такая ответственность. Ты с собой-то не справляешься. Посмотри, как ты живёшь! Ты же спишь, дай бог, по пять часов в сутки. Ешь от случая к случаю. Ночуешь, где попало. Твоя жизнь в одном рюкзаке помещается! Ты же переезжаешь всё время! Все твои друзья, тусовки, сумасшедшие проекты… Куда ты денешь ребёнка? С ним понесёшься?