История одной беременности - стр. 23
Машина уехала быстро, а я смотрела ей вслед и думала: а сколько лет Макару Эдуардовичу? Он выглядит старше Кирилла, но ненамного. Не старый пень, хоть и есть седые нити в темных волосах. Под сороковник? Чуть больше?
Да уж, не человек — загадка.
Не понимаю, что испытываю к нему. Благодарность? Раздражение? Трепет?
Он так резко отозвался о моих попытках забеременеть. Он не пытался казаться хорошим или дружелюбным. Это должно отталкивать, но почему-то меня наоборот тянуло к нему лишь сильнее.
Кажется, я подсела на этого Айболита как подсаживаются на обезболивающие таблетки.
Короче говоря, следующие недели мы встречаемся редко, хотя мне и хочется приезжать чаще, чтобы руки водили по телу, чтобы кожа под ними полыхала пламенем, а после становилось так легко и беззаботно, так просто, как никогда раньше.
В последующие сеансы Корнев неразговорчив. Все вопросы он уже задал и ответы получил. Жаль. Мне нравится слушать его голос и короткие, точечные объяснения.
Ну а что Кирилл? Муж никак не реагирует на мои отъезды из дома. Хотя, чего ему реагировать. Он в квартире только ночует.
— Смотри, чтоб тебя на бабки не развели, — напоминает постоянно.
Такое ощущение, будто все мысли моего супруга сконцентрировались на том, что кто-то обязательно должен меня облапошить.
Только вот Макар Эдуардович от денег отказывался принципиально.
Хотя… я нашла способ расплачиваться с ним. Странный, конечно. Необычный, как и все наши встречи.
— Пюре с котлетами, — объявляю гордо в один из визитов, вручив Корневу кастрюлю размером с тазик.
— Зачем? — изгибает бровь. — Думаешь, я от голода дохну? У меня хватает клиентов.
Ага, только ты с них денег не берешь.
— К вам несколько раз доставка готовой кулинарии приезжала, я слышала. Так вот. Готовая кулинария. Чем хуже?
Я очень боюсь, что он откажется или скажет, что это недостойно его высоких запросов, но Корнев вдруг усмехается — ему идет улыбка! — и принимает кастрюлю.
— Н-да, сотня клиентов в этом доме побывала, но на моей кухне ты будешь первой. Идем прятать твоё добро.
Буду первой…
Звучит так… м-м-м… заманчиво, что я начинаю густо краснеть.
Мы входим в кухню-столовую. Огромная, как и всё в этом доме, но такая же пустая. Как будто в операционную попала. Всё светлое, хромированное, сверкающее чистотой. Но лишенное жизни. Бестолковая трата пространства.
Здесь не едят по утрам, максимум — наскоро выпивают чашку крепкого кофе перед тем, как убежать на работу. Здесь не скворчит масло, не шинкуются овощи.
— Я могу вам готовить, — предлагаю скромно.
— Нет, спасибо. Мне не нужна домработница, — пресекает Макар Эдуардович мои порывы к благодарности.
— А если буду изредка приносить что-нибудь? Как сегодня? Домашняя еда — она совсем другая, отличается от покупной. Всё свежее, хорошее.
Только теперь до меня доходит, что я начинаю говорить словами тети Маши, у которой и картошка своя, и сало своё, и почему-то яйца тоже свои, домашние, хотя на тех выбито наименование птицефермы.
Корнев не комментирует мои заявления, и я быстренько затыкаюсь.
Интересно, кстати, у него вроде бы ни жены нет, ни девушки постоянной. Некогда, все силы работа отвлекает? Или я чего-то не знаю? Может, он в дом только клиентов пускает, а собственных баб за порогом держит?
— Чай будешь? — отчего-то интонация в его голосе становится тяжелой.