История одного детства - стр. 29
– Берегись, старая ведьма! – закричал «Карла», поднимая на няню палку.
Я разревелась. Но матушка не была труслива. Она гордо подняла голову и гневно крикнула:
– Только посмейте прикоснуться к кому-нибудь из моего семейства или из моих крестьян. Прочь с дороги! Я буду делать то, что мне надо. – С этими словами она смело двинулась вперед. А за нею последовала и вся ее маленькая свита. От неожиданности «Карла» даже попятился назад, но продолжал выкрикивать нам вслед какие-то угрозы.
Матушка входила в каждую избу. Она расспрашивала хозяина, есть ли у него лошадь или корова, узнавала, много ли дней он работает на барина и какие повинности уплачивает, как и за что был наказан, велела подать ей хлеба и приварок, пробовала то и другое, осматривала детей, заходила в хлев и другие пристройки, если они были, и все свои наблюдения тут же заносила в записную книжку. Весь день ушел у нас на осмотр изб бухоновских крестьян.
Когда матушка вернулась домой, она сразу села за письмо к брату.
Много лет спустя среди различных деловых бумаг моей матушки я нашла и черновик этого послания. Вот что писала в нем матушка своему брату:
«Драгоценный и всею душой почитаемый братец Иван Степанович! Испытав на себе всю братскую доброту Вашего нежного сердца и Вашу заботу обо мне и моей дочке Саше, я решаюсь написать Вам обо всем, что делается в Вашем поместье Бухонове.
Поверьте, братец, честному слову Вашей сестры, что не из бабьего любопытства, не по женской привычке совать свой нос в чужие дела решилась я поехать в Ваше имение и своими глазами посмотреть, оправдаются ли жалобы Ваших подданных на их управителя.
К сему неприятному действию меня побудили долг совести и желание моего покойного мужа – Вашего друга – сколь возможно блюсти интересы крепостных… От себя еще прибавлю, что собственный наш помещичий интерес должен нас заставлять это делать… Жалобы на мучительства, причиняемые крестьянам их управителем, поступали ко мне уже более года. Однако выступить перед Вами их заступницей я решилась только после самоличного строгого расследования этих жалоб. И вот, братец, считаю долгом отписать Вам обо всем, что видели мои глаза и слышали мои уши.
Все Ваши крестьяне совершенно разорены, изнурены, вконец замучены и искалечены Вашим управителем-немцем, прозванным у нас “Карлою”. “Карла” этот есть лютый зверь, мучитель столь жестокий, что если б ненароком по нашей захолустной местности проехал знаменитый сочинитель, чего, конечно, не может случиться, он бы на страницах своего творения описал “Карлу” как изверга человеческого рода. Извольте сами рассудить, бесценный братец: в наших местах барщина состоит в том, что крестьянин работает на барина три и не более четырех дней в неделю. У “Карлы” же барщину отбывают шесть дней, с утра до вечера, а на обработку крестьянской земли он дает Вашим подданным только ночи и праздники. Ночью и рабочий скот отдыхает, так может ли человек работать без отдыха? В одни же праздники, если б даже никогда не мешали дожди, крестьянин не мог бы управиться со своим участком. А потому и произошло то, что гораздо больше половины Ваших крестьян оставляют землю необработанной.
Как хозяйка уже с некоторым опытом, могу сказать Вам, что Вы теряете от этого всю выгоду, которую можете получить от своей земли, и оная обратится в настоящий пустырь, на котором будут расти только сорные травы. Сие происходит оттого, что немец свел на нет хозяйство крестьян: во дворах и хлевах Ваших подданных хоть шаром покати – ни коровенки, ни лошаденки, ни курчонка, ни поросенка, ни овцы. Нет домашних животных – нет и навоза, а без оного земля нашей местности не может родить ни хлеба, ни даже подстилки для скотины. Как ни убога наша местность, но нигде крестьяне не выглядят такими жалкими, заморенными, слабосильными, как в деревнях, принадлежащих Вам, милый братец. Должна сказать по совести, что и у меня крестьяне не богатеи и едят хлеб с мякиной, но я ведь только год с небольшим как взяла хозяйство в свои руки и всеми силами стараюсь устроить их получше. Это имеет большое значение для нашего же помещичьего расчета: если требовать, чтобы лошадь скорее бежала, чтобы корова давала хороший удой, скотину необходимо кормить, так и человека; может ли он работать, когда голодает и ест хуже пса? Ваши крестьяне почти круглый год пекут хлеб из мякины, иногда подмешивая в нее даже древесную кору и только горсточку-другую подбрасывая в тесто гороховой или ржаной муки. В избе нет ни куска сала, ни солонины, ни молока – нечего в варево бросить. Дети крестьян – настоящие страшила: с гнойными глазами, с облезлыми волосами, с кривыми ногами; кто из них и на печи кричит, потому что «брюхо дюже дерет», как сказывают их родители; мор детей ужасающий. Того из ребят, который может передвигать ногами, родители посылают «в кусочки», то есть милостыню собирать. Нищенствуют и взрослые.