История обольщения. Россия - стр. 16

– Ваша… – прошептала она едва слышно.

Уже руки мои скользили вокруг ее стана…»

* * *

В воздухе напряженно пахло любовным озоном, барышни объяснялись в любви, записывались в нигилистки, бросали родительский кров. А вместе с этим существует параллельный мир, словно бы задержившийся в допушкинской эпохе. Литературный проект «Козьма Прутков» «сочиняет» так называемую басню «Червяк и попадья»:

Кажется, что авторы этого опуса годятся Ивану Тургеневу в дедушки. Но нет, шалишь! Иван Сергеевич родился в 1818 году, а самый знаменитый из участников «Пруткова», Алексей Константинович Толстой – в 1817. Разница – год. А самый плодовитый из участников «Пруткова», Владимир Михайлович Жемчужников – и вовсе в 1830 году. Моложе Тургенева на 12 лет. Разница почти что в поколение, учитывая нравы той эпохи.

Да, здесь, разумеется, нужно делать поправку на то, что Тургенев описывал нравы новой России, а «Козьма Прутков» пародировал Россию уходящую, но эти мотивации мало влияют на читательский интерес, а успех у «Пруткова» был на самом деле феерический.

Нигилизм зарождался на фоне пошлого, явно морально устаревшего «ухаживания» лакея за такой же пошлой попадьей, и этот фон принципиально не хотел сдавать позиции. Да что там говорить – он актуален и сегодня.

* * *

Безусловный плюс для соблазнителя – легкость характера. Это редкое качество было сильнее и поэтического, и музыкального дара, и денег, и связей, и даже гусарского мундира в обтяжку. Тургенев писал в повести «Андрей Колосов» (1844 год): «Колосов представил меня Варе, то есть Варваре Ивановне, дочери Ивана Семеныча. Варя сконфузилась; и я сконфузился. Но Колосов, по своему обыкновению, в несколько мгновений привел все и всех в порядок: усадил Варю за фортепьяно, попросил ее сыграть плясовую и пустился отхватывать казачка взапуски с Иваном Семенычем. Поручик вскрикивал, топал и выкидывал ногами такие непостижимые штуки, что сама Матрена Семеновна расхохоталась, раскашлялась и ушла к себе наверх. Горбатая старушонка накрыла стол; мы сели ужинать. За ужином Колосов рассказывал разные вздоры; поручик смеялся оглушительно; я исподлобья поглядывал на Варю. Она глаз не сводила с Колосова… Губы ее были слегка раскрыты, голова немножко нагнулась вперед, по всему лицу играла легкая краска; она изредка глубоко вздыхала, вдруг опускала глаза и тихонько смеялась… Я радовался за Колосова… А между тем мне было, черт возьми, завидно».

Именно эти два чувства – восхищение и зависть – вызывали у мужской части общества подобные весельчаки. А у женской – безудержное обожание и готовность жизнь свою отдать за этого, в общем, довольно таки пошлого субъекта.

* * *

Вот рецепт от Валерия Брюсова. Повесть «Обручение Даши» была впервые опубликована в 1913 году, действие происходит в 1860-е годы, а рецепт жив всегда, потому что в основе его – та же легкость характера. Но определенным образом гарнированная: «С завистью вспоминал Кузьма статную фигуру Аркадия Липецкого, не то поэта, не то художника, не то актера, а впрочем, служившего пока в купеческом банке. Высокий, красивый, с нафабренными и завитыми усами, одетый по моде, Аркадий казался Кузьме образцом изящества. Как умел Аркадий занимать дам! Говорил комплименты и парадоксы, рассказывал чуть-чуть неприличные анекдоты, декламировал стихи своего сочинения, был находчив, остроумен и вместе с тем всегда немного грустен и загадочен. Аркадий намекал, что в его жизни была какая-то тайна: не то несчастная любовь, не то важное политическое дело, только он должен был отказаться от открывавшейся перед ним блестящей карьеры и замуровать себя в должности мелкого служащего в банке. „Да, это – натура талантливая, – в сотый раз повторял про себя Кузьма свое мнение об Аркадии“».