История о давней любви - стр. 18
Жизненного опыта у неё было достаточно, чтобы с лету определить из какой категории к ней прибыл очередной кандидат в парни. Лена уже не помнила, кто говорил, но вроде бы всё мужское население планеты в общем, делится на три типа: мальчики, мужики и мужчины. Первые остаются мальчиками, только игрушки у них подороже, а так они даже к горшку не приучены и еще не отбились от груди матери и со временем лишь меняют её на грудь жены. Мужики составляли подавляющее большинство кандидатов. Эти особи были хамами и брутальными самцами, чье развитие застряло где-то в каменном веке, когда все племя жило в пещере. Именно эти мужики пили до потери сознания и подсознания. Третья же категория называлась мужчины. Вид, практически занесенный в красную книгу, и явно подлежит охране ЮНЕСКО. В жизни Лены такие встречались крайне редко.
Глядя на Валеру, она порой пыталась отнести его к одной из трех категорий, но вот все время терялась. «Мальчиком» он не был, так как всегда решал вопросы сам, не бегая за советами. Хотя может просто не к кому, но все же. «Мужиком» Валерон тоже не мог считаться, ибо за все года жизни Лена ни разу не услышала от него матерного слова, ни повышенного тона в разговоре. Мужчина всегда выслушивал её и выносил решение, закрывая спор. Категория «мужчины» была для него все же тоже не совсем подходящая, ибо они прожили вместе почти пять лет и до сих пор он не сделал из неё «приличную женщину». Как говорит мама, видимо трус, он и в Африке трус.
И что теперь делать Лене? По-хорошему, надо уходить и строить жизнь с тем, кто разделит её мечты о семье и детях, но вот сердце каждый раз замирало, стоило девушке подумать о таком исходе дела. В последнее время она чувствовала неосознанное томление в груди. Что-то сдавливало внутри, ощущаясь чужеродным.
Выбросив все мысли из головы, девушка вышла на кухню и заварила себе чай, усевшись на лоджии, где давно устроила себе уютный уголок. В кружке давно остыл успокаивающий напиток, когда она наконец-то вышла из своего персонального кокона. Настроение было ни к черту, и Валера не пришел мириться к ней, но стоило ей расстелить кровать, как мужчина тут же явился и улегся рядом, попытавшись обнять.
– Не хочу, – резко произнесла Лена, отбросив его руку, но она тут же вернулась назад. – Валера, блин, тяжело.
– Раньше тяжело не было, – хмыкнул он, прижавшись к ней теснее.
– А сейчас тяжело, – из вредности настояла она, отодвигаясь к краю.
– Ты сейчас с кровати упадешь, – заметил Валера, притягивая её назад к себе. – Ну, хватит обижаться. Ты хочешь поругаться?
– Может хочу! – зло высказалась девушка, завозившись рядом с ним, чтобы выкрутиться из объятий.
– Зачем? – мягко спросил он, пресекая её попытки отдалиться. – Я тебя люблю, ты меня тоже. Потом будут у нас дети, но не прямо сейчас.
– Валер, я сейчас хочу, – с обидой в голосе произнесла Лена, почувствовав себя беспомощно в его руках и аргументах. – Понимаешь? Я не малолетка, у которой есть десяток лет в запасе.
– Не волнуйся, – тихо прошептал мужчина, целуя её за ушком. – Когда придет время всё будет. Просто когда вижу ребенка, то цепенею. Когда у нас беременная Лялька жила, то я был почти в панике, хотя понимал, что это не мой ребенок. Если вдруг забеременеешь ты, то тут совсем другой компот начнется. Дети – это серьезно. Как там Сашка говорила?