История нравов. Буржуазный век - стр. 43
– Разумеется, – ответил он. – Но она не приводит в движение не только ад, а даже соседей. Впрочем, крики даже не помогли бы бедной девушке. Подумайте: в случае убийства мужчина или женщина кричит или визжит не более двух минут.
– Да, но ведь стоит же на своем посту полицейский.
– Он не имеет права вмешиваться, даже если что-нибудь услышит. Допустим, что полицейский имел бы право войти в дом, откуда раздается женский крик, – в таком случае полицейские присутствовали бы также неизменно при родах, как и врачи. Раз девушка очутилась в таком доме, она почти беспомощна и ее можно соблазнить совершенно безопасно.
– Но ведь такое изнасилование – уголовное преступление. Ужели она не может подать в суд?
– Как начать преследование виновного? Ведь она его не знает даже по имени. Она, вероятно, не узнала бы его, если бы встретилась с ним. А если бы она его узнала, кто поверит ей? Девушка, лишившаяся своей девственности, является всегда свидетельницей, почти не заслуживающей доверия. Тот факт, что она была в дурном доме, может быть использован как доказательство ее согласия. Швейцар и вся прислуга будут клясться, что она вошла своей волей. Они будут клясться, что девушка никогда и не думала кричать, и ее осудили бы, как искательницу приключений.
– И все это продолжается и поныне!
– Конечно! И так останется, и ничего вы не измените, пока у мужчин есть деньги. Сводни ловки, а женский пол слаб и неопытен».
Следует прибавить, что множество лондонских полицейских находится к тому же в союзе со своднями, что также удалось доказать Стеду.
Некоторое представление о размерах спроса и потребления девичьего мяса дает следующий случай – не исключительный, – приводимый Стедом: «Позвольте привести разговор, единственный в своем роде.
– Я слышал, – заметил я собственнице одной из наиболее крупных и удачливых своднических фирм Лондона, – что спрос на невинных девушек очень упал.
– Наш опыт позволяет нам делать иное заключение, – возразила старшая компаньонка фирмы, женщина недюжинная, отличавшаяся, несмотря на свое отвратительное ремесло, твердым характером, рядом с которым характер палача приятно поражает большей долей порядочности. – По-моему, на рынке замечается, напротив, оживление, и спрос становится все больше. Может быть, пала несколько цена, а это объясняется тем, что наши клиенты отказались от крупных заказов. Так, например, д-р N., один из моих приятелей, раньше брал еженедельно одну девушку за 200 марок, а теперь он берет каждые две недели трех за сумму от 100 до 140.
– Что вы! – воскликнул я. – Вы доставляете ежегодно одному только мужчине 70 девушек?
– Ну да! – ответила она. – Он не отказался бы и от сотни, если бы мы могли достать их ему. Но он требует непременно девушек старше 16 лет».
Достаточно этих трех цитат. Более подробные иллюстрации будут приведены в дальнейшем в соответствующих главах. Здесь мы укажем еще на то, что огромное впечатление, произведенное в свое время на всю Европу этими разоблачениями, не имело никаких практических последствий. Все осталось по-прежнему. Впрочем, одно последствие эти разоблачения все же имели, а именно: вся официальная Англия была весьма шокирована, и цена «девичьего мяса» временно возросла. Должны же были поставщики вознаградить себя за страх, что дело может каждую минуту расстроиться.