История нашей жизни том-3 - стр. 15
Что-то в ней было ещё мужское. Из-под халата торчали волосатые мужские ноги. Лицо тоже, как бы бритое. Руки до локтей волосатые. Даже между грудей растут волосы.
Только причёска на голове у неё женская. Не обычный человек, а какой-то гибрид между мужчиной и женщиной. Впрочем, что тут удивительного. Многие горянки Кавказа бывают такие волосатые, как мужчины.
У моего друга Абдуллазизова Абдулла, мама была до такой степени волосатая, что ей приходилось делать из ниток и пуговицы вертушку, которую она сильно раскручивала и вертушкой выщипывала волосы на поверхности своего тела и лица.
Отчего её лицо и ноги блестели, как стекло. Однажды, муж за провинность замкнул её на целую неделю в пустой комнате. Через неделю мама Абдулла была обросшая, словно обезьяна.
Возможно, эта санитарка в психушке, тоже такая волосатая? Всё-таки, у неё есть большие сходства с обычным мужчиной. Какая-то она странная на вид.
– Так, молодой человек! – потирая привычно руки, сказал профессор в очках. – Куда нам вас определить? Наполеонов у нас с десяток, туда тебя нельзя. Ты слишком мощный для наполеонов. Они с тобой с голоду помрут.
Ты их объедать будешь. К математикам и физикам тебя тоже нельзя. На бандита ты тоже не похож. Нет ни одной наколки. До политиков тебе далеко. Возрастом малый. Что вы мне за материал привели?
– Братья Жлобины сказали, что он им нужен. – виновато, ответила санитарка. – Пускай малость, подумает.
– Что вы мне, Мамочка, сразу не сказали? – возмутился профессор. – Отправьте его пока в общую палату.
Санитарка открыла дверь. Пригласила меня выйти из кабинета профессора в длинный коридор здания.
– Тебя за что сюда привезли санитары. – тихо, спросила меня санитарка. – Ты что, побил кого-то на улице?
– Работаю на "ФЭУ". – тоже тихо, ответил. – Возвращался ночью домой на поезде в Беслан. На меня напали с ножом сразу шестеро парней. Парней сильно побил. Милиция вызвала ваших санитаров.
– Постараюсь помочь тебе выбраться отсюда. – подала мне надежду на спасение эта странная санитарка.
Мы прошли в конец коридора и вошли в большую палату, окна которой с железными решётками выходили во двор психушки. В палате было больше десятка человек.
В углу стоит большой телевизор, который был отгорожен толстыми прутьями железной решётки между стенами, потолком и полом. Больные все с огромной радостью встретили приход этой странной санитарки. Стали улыбаться ей и потянулись к ней руками.
– Наша Мамочка пришла. Молочка нам принесла. – тут дружно запели больные, встречая санитарку у двери.
– Молочко будет чуть позже! – повелительно, сказала санитарка. – Сейчас вы с ним познакомьтесь. Его обижать нельзя. Он мой друг. Если кто его тронет, тот сразу получит в задницу большущую порцию аминозина.
При слове "аминозин", больные шарахнулись в сторону и замолчали. Она ушла, погрозив больным большим, не женским, кулаком. Остался один в окружении психов, некоторые с удивление разглядывали меня, на безопасном расстоянии.
Другие, почти сразу забыли о моём присутствии, каждый стал заниматься свои делом. Тощий парень изображал змею и ползал по полу. Рядом с ним мужчина был орлом и клевал эту шипящую змею.
Седой старик, с видом профессора, что-то вычислял на листке исписанной бумаги. Другой играл сам с собой в шахматы. Кто-то на полу плакал. Трое "артистов" играли в свой театр драмы.