История Мелинды Джонс. Шрамы прошлого - стр. 31
– Но разве к тому моменту ее не обратили в вампира? – поинтересовалась Мелинда.
Аллан покачал головой и достал из кармана брюк металлический портсигар.
– Нет, – сказал он, протягивая Мелинде сигарету. – Амиэль Форбс сделал свое открытие лишь через шестнадцать лет после ее кончины. Когда искалеченную девушку принесли в дом, она еще не рассталась с жизнью, положение было почти безысходным: Ариэла потеряла много крови и имела серьезные переломы и повреждения органов. В последний раз очнувшись, она сообщила, что находится на третьем месяце беременности. Форбсы были поражены как смертью девушки, так и ее неожиданным положением, а после узнали, что ребенок от Натаниэля, и они вот-вот планировали сообщить новость семейству. По тем временам инцест не считался чем-то аморальным и зазорным, поэтому Амиэль отнесся к горюющему сыну с искренним сочувствием. Как, в общем-то, и вся семья.
Мелинда прикурила от зажигалки Аллана и, переваривая только что услышанное, сделала пару крепких затяжек.
– Знаешь, – сказала она задумчиво, – инцест вызывает во мне одно лишь отвращение, но… после твоего рассказа мне хочется их пожалеть. Не представляю, каково это – потерять единственного, кто любил и понимал тебя. Их история похожа на шекспировскую трагедию.
Потерев тыльной стороной ладони скулу, Аллан выпустил изо рта струйку мутного дыма.
– Но ты не слышала продолжение истории, так что рано отождествляешь ее с пьесой Шекспира. После того, как десятилетний Тэрон и семилетняя Джубили остались без матери, Амиэль связался с отцом внучатых племянников и рассказал о случившейся трагедии. Амиэль думал, что, узнав о смерти Ариэлы, Манфред заберет малышей под свое крыло, но не тут-то было. Вагнер лишь выразил сухие соболезнования и отказался забирать детей, аргументировав позицию тем, что у него совершенно нет времени на их воспитание. Тэрона и Джубили пришлось оставить в поместье, а также опрокинуть на их юные невинные сердца ушат горькой правды – мама мертва, а отец предпочел не вмешиваться. Амиэль Форбс стал для детей замечательным дедушкой, а многочисленные тети и дяди усердно занимались их воспитанием, не давая заскучать.
Но время шло: у Амиэля становилось все больше забот, ведь его дети разъезжались и обзаводились собственными семьями. Иными словами, чем старше становились малыши, тем меньше любви и внимания им доставалось. Когда Тэрону стукнуло четырнадцать, прозябавший в работе Амиэль поручил присмотр за внуками Нейту, так как больше в поместье никого не оставалось. Поначалу тот относился к племянникам равнодушно, но со временем все же показал свое истинное лицо. Тэрон с детства был натурой волевой и своенравной, отчего Натаниэль часто поднимал на племянника руку, давая таким образом понять, что мальчишка должен отказаться от амбиций и признать дядину власть. Джубили он никогда не трогал, но был не менее строг. Амиэль к тому времени уже практически не жил в поместье – он находился в бесконечных командировках, отчего просто не мог знать, как сын издевается над внуками. Много раз ребята хотели рассказать дедушкеправду, но Нейт, прознав об их намерениях, угрожал и пресекал любые попытки разоблачения. Им приходилось врать, что синяки на теле Тэрона появлялись не от ударов, а от неумелой езды верхом и активных игр. Все изменилось в момент, когда Амиэль нашел ключ к вечной жизни и сделал их вампирами. На тот момент Тэрону было двадцать шесть, а Джубили – двадцать три. Почувствовав, что отныне дать дяде отпор не составит никакого труда, Тэрон, будучи более крепким физически, стал жить на широкую ногу: регулярно выезжал на вечеринки, пил, играл в покер и знакомился с девушками. А в конечном итоге, созрел, чтобы уйти из дома. Перед родственниками поступок он объяснил тем, что хочет начать самостоятельную жизнь и попробовать себя в чем-то еще помимо аристократического безделья. Амиэль его поддержал, хоть и был не в восторге от импульсивных решений внука. Натаниэль, понятное дело, взбесился, но не смог ничего поделать. С тех пор успел миновать почти век, а Тэрон продолжает ездить по свету и периодически навещать родной дом, раздражая своим появлением человека, который издевался над ним много лет. Джубили, к слову, так и не осмелилась пойти наперекор Нейту, поэтому до сих пор пляшет под его дудку и живет в поместье.