История Крестовых походов - стр. 12
1097 г.
Боэмунд, прибывший вслед за Готфридом, после умасливаний и щедрых подарков Алексея также согласился на присягу, заранее зная, что соблюдать ее все равно не будет. Дали вассальную клятву и другие вожди, за исключением Танкреда, не пожелавшего связывать себя какими бы то ни было обязательствами. Во время церемонии присяги произошел инцидент, неприятно поразивший Алексея. Согласно ритуалу, крестоносцы давали клятву стоя на коленях перед троном. И вот граф Парижский неожиданно поднялся и, к ужасу всего византийского двора, сел рядом с императором. В замешательстве Алексей не знал, как реагировать на этот поступок. На помощь ему пришел один из князей, стащивший оскорбителя с трона со словами: «Неужели вам непонятно, что нужно уважать чужие обычаи!» На что граф, не смутившись, ответил: «Ничего себе обычаи! Этот олух будет восседать, а столько знаменитых полководцев коленопреклоненно стоять перед ним!..» Императору очень не понравился подобный вызов и, во избежание других эксцессов, он поспешил переправить крестоносцев на азиатский берег Босфора.
Проходя по равнинам Вифинии, крестоносцы с грустью созерцали останки разгромленной армии Петра Пустынника. Повсюду валялись человеческие кости, лоскутья знамен, сломанные дротики, изъеденные ржавчиной осколки панцирей и кольчуг. К ним сбегались изнуренные, едва прикрытые лохмотьями люди – те немногие «счастливцы», которым удалось спастись от побоища. Вид этих несчастных, рассказы об их бедствиях вызывали слезы, смешанные с чувством негодования и жаждой мести. Вожди решили использовать полученный урок в целях укрепления дисциплины. Объединенная армия крестоносцев в полном боевом порядке подошла к Никее.
Хотя империя сельджуков и распалась на отдельные части, но каждая из них обладала достаточным могуществом, чтобы противостоять западным воинам. Та территория, по которой они продвигались, входила в состав грозного Римского султаната, простиравшегося от Оронта и Евфрата до окрестностей Босфора. Его властителем был сын Сулеймана Давид, прозванный Килидж-Арсланом, что значит «Львиный Меч». Превосходивший храбростью отца, он обладал одновременно умением приспосабливаться к обстоятельствам. Собрав внушительные силы со всей Малой Азии и даже из Ирана, он занялся укреплением своей столицы Никеи, которой предстояло первой принять удар крестоносцев. Город-крепость, окруженный со всех сторон глубоким рвом и двойными стенами, ширина которых позволяла проехать колеснице, имел триста семьдесят башен и отборный гарнизон. Сам же султан с армией в сто тысяч бойцов расположился у смежных гор.
Армия крестоносцев, имевшая сто тысяч конных и пятьсот тысяч пеших воинов, стала лагерем на равнине близ города. Каждая нация выбрала себе участок и обнесла его стеной либо частоколом. Князья и рыцари, каждый на, своем участке, выставили баньеры[2] с геральдическими символами, группировавшими их отряды; такие же символы красовались на их щитах. По идее всеми операциями должен был руководить совет князей; в действительности же каждый полководец самостоятельно распоряжался своими войсками, вследствие чего христианская армия представляла как бы подобие вооруженной республики. Эта грозная республика не признавала иного закона кроме чести, и взаимодействие между ее отдельными частями поддерживалось исключительно верой.