История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - стр. 84

Но положение вещей не находилось более в тех условиях, как при великих основателях Эйюбидской династии. Давно уже во всех государствах Передней Азии выступали все ярче следы начинавшегося разложения. Уже при Саладине и Адиле случалось, что толпы туркменов и курдов, которые в качестве иррегулярных сил играли в войске султанов слишком большую роль, ссорились друг с другом, сражаясь и грабя, расходились по всей Месопотамии и Северной Сирии и только с величайшим трудом бывали усмирены. Теперь за Тигром появились первые провозвестники начинавшегося переселения народов – новые турецкие орды, спасавшиеся от теснивших их к западу монголов; они охотно соглашались поступать на службу к иконийским султанам, равно как и к эйюбидским владетелям; но все это был грубый и необузданный народ, на которого не было управы и который к тому же каждое мгновение был готов менять своего господина. Эйюбиды между тем, которые могли все менее полагаться на своих эмиров и солдат, уже с некоторого времени старались противодействовать падению своего могущества основанием новых, лично преданных им полков. Турецкие военнопленные – а их во время непрестанных войн были тысячи – скупались, и из них составлялись полки телохранителей, которые в данный момент, естественно, служили надежной опорой тому князю, личным расположением которого они пользовались. Их называли мамелюками[143], то есть покупными рабами, и чем более расшатывалось Эйюбидское государство, тем усерднее властители более обширных владений, располагавшие более значительными средствами (в особенности владетели Дамаска и Каира), старались увеличивать их число. Они не подозревали, что, по обыкновению преторианских войск, и эти воины при первом случае поступят с своими царями так же, как некогда турецкие телохранители халифов с Аббасидами.

Час пробил вскоре после смерти Ашрафа и Камиля. Сын последнего, Мелик Адиль II (635–637 = 1238–1240), занявший его место в качестве султана, находясь в Египте, не мог удержать Дамаска; после нескольких столкновений сирийская столица была взята (636 = 1238 г.) его братом, Мелик Салих Эйюбом (которого часто обозначают его первым именем Неджем ад-дин). Однако уже в 637 (1239) г. он подвергся нападению Мелик Салих Измаила, сына Ашрафа, изгнанного в 637 (1238) г.; последний неожиданно занял Дамаск в то время, как Эйюб был занят другим военным походом, и до 643 (1245) г. властвовал над южной половиной Сирии. На Салих Эйюба тем временем напал Насер Дауд и повел его в Карак, но уже в конце 637 (1240) г. выпустил его против Адиля II Египетского. Смелое предприятие против последнего удалось: Адиль был пойман толпою мамелюков (637 = 1240 г.), и Салих Эйюб сделался каирским султаном. Во время своего управления (637–647 = 1240–1249) он принес и своим преемникам больше зла, чем, кажется, возможно было совершить в девятилетний промежуток времени. Немедленно в 638 (1240/41) г. он посадил в тюрьму, одного за другим, главнейших эмиров своей страны; в то же время он брал с востока со всех сторон нахлынувших турок в большом числе, равно как и мамелюков, и организовал избранную часть их в свою особую лейб-гвардию. Им он велел стоять лагерем недалеко от Каира, на нильском острове Роде; так как остров омывался рекою, то населявшие его стали называться бахритскими мамелюками.