История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - стр. 45

Около 425 (1034) г. в Нишапуре встретились три молодых перса, которые намеревались посвятить себя изучению богословия и права в древней резиденции Тахиридов – главном городе провинции Хорасан, входившей в то время в состав владений Газневидов. Город этот, несмотря на все бури последних десятилетий, не утратил своего старинного блеска, и в его школах многочисленные ученики внимали урокам знаменитых шейхов. Все трое юношей в умственном отношении стояли значительно выше среднего уровня и почувствовали влечение друг к другу именно благодаря различию своих характеров. Один из них, Омар, сын Хайяма, из Нишапура, был человек глубокий, с наклонностью как к мистицизму, так и к скептицизму; он искал в то время разрешения загадки жизни в религии, унаследованной от предков. Второй, Хасан ибн Али из Туса, был молодой человек с выдающимся умом, образованный и даровитый, и надеялся систематическими занятиями приобрести познания, которые пригодились бы ему в будущем для его служебной карьеры. Третий, Хасан ибн ас-Саббах из Рея[74], отличался пылким честолюбием, которое допускало в его характере соединение страстности и холодной наблюдательности. Этот последний однажды, во время задушевной беседы, заставил двух других поклясться, что тот из них, кто первый достигнет власти или влиятельного положения, возвысит и своих товарищей. Вскоре жизнь рассеяла друзей в разные стороны. Омар ибн Хайям не нашел в богословии того, чего искал. Это было время, когда возрастающая ограниченность правоверных систематиков все более и более отталкивала людей, чувствовавших потребность большей свободы и более глубокой внутренней жизни; таких людей привлекал к себе мистицизм суфиев, в котором за завесой суфийского аскетизма скрывались направления шиитов и мутазилитов, снова подавленные после победы Махмуда Газневидского. Слабость Бундов, а затем и турок сначала глухо, но изо дня в день выразительнее возвещала о ничтожестве всего земного, и все это вызывало все более обширное и быстрое распространение суфизма. Омар в своем развитии не остановился на суфизме, благодаря тому что он обогатил свои знания и изощрил ум занятиями философией, математикой и естественными науками: он сделался скептиком-вольнодумцем с пантеистическим оттенком, но прежде всего самым решительным противником того политическо-богословского лицемерия, с которого, несколькими десятилетиями раньше, его старший современник Абуль-ала сорвал маску в отдаленной Сирии. Подобному человеку должно было казаться презренным стремление к земному величию, и, пока у Омара было достаточно средств, чтобы беспрепятственно предаваться наукам и поэзии, он не видел причины к тому, чтобы отказываться от своей созерцательной праздности в Нишапуре или в Мерве, где он впоследствии поселился. Беспокойную и честолюбивую душу Хасана ибн Саббаха наполняли совершенно противоположные стремления. Он хотел властвовать во что бы то ни стало, хотел, чтобы люди преклонялись перед ним из уважения ли или от ужаса. Но казалось, что при существующем положении вещей подняться так высоко над толпою для него нет и не может быть никакой возможности. Он принадлежал по семейным традициям к шиитскому направлению, что было среди Газневидов препятствием, а среди сельджуков, по крайней мере, плохой рекомендацией для поступления на государственную службу. В войске все высшие места были почти исключительно заняты турками. Оставалось прибегнуть к кривым и тайным путям заговора. С тех пор как секта измаилитов приняла опасный характер (около 250 = 864 г.), приверженные ее никогда не переставали раскидывать свою паутину по всему исламскому миру. Даже когда центр тяжести секты находился в Египте среди Фатимидов (с 358 = 969 г.), посланцы ее бродили по странам Востока, заходя за Инд и Яксарт