История ислама. Т. 3, 4. С основания до новейших времен - стр. 15

Благодарность и верность – такого рода качества, которые, по-видимому, и в настоящее время еще реже встречаются в Персии, чем где-либо в других странах. Но и тогда самые знатные сановники государства поспешно отвернулись от слабого своего повелителя, войско его потеряло еще раньше свою энергию и бодрость благодаря предшествовавшим событиям, и таким образом всякое сопротивление оказывалось бесполезным. Беззаботный Мухаммед сумел придумать для своей защиты одну только достаточно безобидную выходку: он послал навстречу Саффару гонца с вопросом, может ли он предъявить назначение его халифом наместником Хорасана.

«Вот мое назначение», – ответил Саффар, ударив рукой по мечу. А так как противник его не имел возможности спорить против столь веского довода, то решил подчиниться необходимости. Если судить по обычным приемам Саффара, победитель отнесся к побежденному на этот раз еще довольно-таки милостиво: он удовольствовался тем, что держал Тахирида у себя в лагере в не особенно тяжелом плену. Правда, избалованный князь должен был сопровождать отныне полководца во всех его странствованиях, причем ему, вероятно, не раз суждено было лишаться послеобеденного сна, пока наконец в 262 (876) г. ему после поражения Саффара не посчастливилось вновь приобрести свою свободу. Но он воспользовался ею только для того, чтобы опять отдаться прежней роскошной и праздной жизни в великолепном своем дворце в Багдаде.

Саффар достиг теперь вершины своего могущества. Он был признанный, неоспоримый властитель всех стран между Оксусом, Индусом и океаном вплоть до великой персидской пустыни, включая сюда и Кирман, то есть он владел, в общем, почти половиной всего халифского государства.

Счастье – необходимое условие даже для самого могучего военного героя: со взятием Нишапура настал для Саффара тот момент, когда непостоянная богиня удачи повернулась к нему спиной. При осаде Хорасана Абдулла ас-Седжези снова спасся бегством, но Саффар решил во что бы то ни стало овладеть им не только из одного упрямства, но также и для того, чтобы напугать всех тех, которым пример мятежника показался бы достойным подражания. Преследуемый Абдулла искал убежища у Алида Хасана, владения которого, охватившие в ту пору уже весь Джурджань, Табаристан, Дейлем, Казвин и Рей, и без того грозили ему опасным столкновением с довольно-таки бесцеремонным пограничным соседом. На требование, предъявленное Саффаром, Хасан отказался выдать ему Абдуллу, что, конечно, оказалось достаточно веской причиной для могучего полководца, чтобы тотчас же нагрянуть на Джурджань и Табаристан. Но этим двум местностям, которые и по настоящее время доставляют немало хлопот всем владыкам Персии, суждено было положить предел удачам Саффара, подобно тому как они же были причиной гибели Тахиридов. Сначала и тут Саффар сломил всякое сопротивление, но в непроходимых ущельях Дейлема, в которые он дерзнул идти вслед за врагами, он потерял 40 тысяч человек. Наконец в 260 (874) г. он добился хоть того, что бежавший между тем в Рей Абдулла попался ему в руки. Саффар казнил его, но ему не удалось помешать изгнанному Хасану в 261 (875) г. снова укрепиться в Табаристане. Разные обстоятельства были причиной того, что в это время Саффар сделал нападение на Фарс, где Мухаммед ибн Василь стал более сильным, чем то казалось дозволительным бывшему меднику. К тому же, судя по прежним опытам, эмир мог рассчитывать здесь на более продолжительный успех, чем тот, который выпал на его долю среди скал каспийских горных ущелий. Мы помним, что он в самом деле завоевал Фарс и часть Хузистана, но затем, после тщетных переговоров при Дейр-аль-Акуле, близ Тигра, впервые оказался побежденным войсками правителя государства Муваффака в открытой битве (262 = 876 г.).