История государства Российского. От начала XVI до начала XVII в. - стр. 24

Между тем Россия и сама бодро действовала оружием. Московская дружина, новгородцы и псковитяне осаждали в 1518 году Полоцк; но голод принудил их отступить: немалое число детей боярских, гонимых литовским паном Волынцем, утонуло в Двине. В августе 1519 года воеводы наши, князья Василий Шуйский из Смоленска, Горбатый из Пскова, Курбский из Стародуба, ходили до самой Вильны и далее, опустошая, как обыкновенно, всю землю; разбили несколько отрядов и шли прямо на большую литовскую рать, которая стояла в Креве, но удалилась за Лоск, в места тесные и непроходимые. Россияне удовольствовались добычею и пленом, несметным, как говорит летописец. Другие воеводы московские, Василий Годунов, князь Елецкий, Засекин с сильною татарскою конницею приступали к Витебску и Полоцку, выжгли предместья, взяли внешние укрепления, убили множество людей. Третья рать под начальством Феодора царевича, крещенного племянника Алегамова, также громила Литву. Польза сих нападений состояла единственно в разорении неприятельской земли: магистр советовал нам предпринять важнейшее: сперва завоевать Самогитию, открытую, беззащитную и богатую хлебом; а после идти в Мазовию, где он хотел соединиться с российским войском, чтобы ударить на короля в сердце его владений, в самое то время, когда наемные немецкие полки, идущие к Висле, устремятся на него с другой стороны.

[1520 г.] Положение Сигизмундово казалось весьма бедственным. Не только война, но и язва опустошала его державу. Лучшее королевское войско состояло из немцев и богемских славян: они после неудачного приступа к Опочке с досадою ушли восвояси и говорили столь обидные для Сигизмунда речи, что единоземцы их уже не хотели служить ему. Лавры славного гетмана Константина увяли. Города литовские стояли среди усеянных пеплом степей, где скитались толпами бедные жители деревень, сожженных крымцами или россиянами. Но счастие вторично спасло Сигизмунда. Он не терял бодрости; искал мира, не отказываясь от прежних требований, и заключил в Москве через пана Лелюшевича только перемирие на шесть месяцев: действовал в Тавриде убеждениями и подкупом; укреплял границу против нас и всеми силами наступил на магистра, слабейшего, однако ж весьма опасного врага, который имел тайные связи в немецких городах Польши, знал ее способы, важные местные обстоятельства и мог давать гибельные для нее советы великому князю. Альбрехт предводительствовал не тысячами, а сотнями, ожидая серебра из Москвы и воинов из Германии; сражаясь мужественно, уступал многочисленности неприятелей и едва защитил Кёнигсберг, откуда посол наш должен был для безопасности выехать в Мемель. Наемники Ордена, 13 000 немцев, действительно явились на берегах Вислы, осадили Данциг, но рассеялись, не имея съестных запасов, ни вестей от магистра. Воеводы королевские взяли Мариенвердер, Голланд и заставили Альбрехта просить мира.

[1521 г.] Но главным Сигизмундовым счастием была измена казанская с ее зловредными для нас последствиями. Если хан крымский, сведав о воцарении Шиг-Алея, не вдруг с огнем и мечом устремился на Россию, то сие происходило от боязни досадить султану, коего отменная благосклонность к великому князю была ему известна. Селим, гроза Азии, Африки и Европы, умер, и немедленно отправился в Константинополь посол московский Третьяк Губин приветствовать его сына, героя Солимана, на троне оттоманском, и новый султан велел объявить Магмет-Гирею, чтобы он никогда не смел беспокоить России. Тщетно хан старался уничтожить сию дружбу, основанную на взаимных выгодах торговли, и внушал Солиману, что великий князь ссылается со злодеями Порты, дает царю персидскому огнестрельный снаряд и пушечных художников, искореняет веру магометанскую в Казани, разоряет мечети, ставит церкви христианские. Мы имели усердных доброжелателей в пашах азовском и кафинском: утверждаемый ими в приязни к нам, султан не верил клеветам Магмет-Гирея, который языком разбойника сказал ему наконец: «Чем же буду сыт и одет, если запретишь мне воевать московского князя?» Готовясь покорить Венгрию, Солиман желал, чтобы крымцы опустошали земли ее союзника, Сигизмунда, но хан уже возобновил дружбу с Литвою. Еще называясь