История города Москвы. От Юрия Долгорукого до Петра I - стр. 66

В эту же зиму была покорена Пермь Великая и 16 января 1472 г. посланы послы в Рим за царевной Софией, сватовство с которою началось еще осенью 1471 г.

Как только прошла зима и стаяли снега в апреле 1472 г., мастера обмерили оклад или план нового храма вокруг старого обширнее даже и Владимирского собора в широту и долготу на полторы сажени, намереваясь настолько же прибавить и высоту церкви.

По порядку старого строительного дела выкопали по окладу рвы, набили в их подошву сваи и потом положили основание здания каменной кладкой. 30 апреля Митрополит с крестным ходом в сопровождении всего духовного собора, при звоне во все колокола, вышел совершить торжественно закладку храма. К торжеству прибыл и вел. князь с сыном и братьями, в сопровождении бояр и вельмож, при бесчисленном собрании народа.

После молебна святитель прежде всех своими руками положил начало, где быть алтарю, также по сторонам и по углам, укладывая основные камни. Летописец записал, что новый храм заложен спустя 146 лет без трех месяцев после основания древней церкви.

Предстательство, т. е. заведывание и попечение, о постройке вначале было поручено некоему Вас. Ермолину и Ивану Влад. Голове. Но промеж их произошла пря, разноголосица, и Ермолин отступился всего наряда, а Голова начал наряжати[57].

О чем была пря, летописец не оставил сведения, но, судя по последующему, именно по случаю несчастного разрушения недостроенного еще храма, возможно гадать, что отказавшийся от дела Ермолин, быть может, был правее Головы, так как имел более опытности и более толку в строительных делах, хотя и не был зодчим, архитектором и подрядчиком, а только предстателем, т. е. попечителем дела. Это явствует из указания, что после Ермолина предстателями, новыми попечителями, были отец Головы, Владимир Григор. Ховрин и его сын Голова.

Когда здание выведено было в рост человека, приступили к разборке древнего храма и очистили место до уровня гробниц митрополичьих. 29 мая в пятницу святитель с тем же торжественным собранием духовенства, во главе которого был Сарайский епископ Прохор[58], и в присутствии вел. князя, его матери и сына, а также и 4 братьев с служебными князьями и боярами и опять при всенародном множестве совершил перенесение гробниц из старых их мест на уготованные места в новостроящемся храме, где в стенах сделаны были для того особые киоты-впадины на тех же сторонах церкви. Мощи митроп. Киприана и Фотия поместили в одном киоте в ряд, с правой же стороны собора, у южной стены. Гробницу Феогноста митр. поставили в киоте об одну стену с гробницею св. Петра митрополита.

Когда приступили к гробу Ионы митрополита и сняли с него доску, в тот час «изыде из гроба блогоухание много по всему храму; мощи же его явились всей целы и нерушимы, прилпе бо плоть кости его и не двигнушася составы его».

Гробницу его поставили на левой стороне собора в углу северо-западном. Тут же вскоре от мощей св. Ионы последовали чудные исцеления хромого отрока 6-ти лет и некоего Рязанца, имущего внутри болячку. Множество народа стало прикладываться к мощам и при этом наметало немало серебра, которое митрополит все отобрал у попов на созидание церковное.

У митроп. Фотия обрели в теле едины только ноги, а Киприана обрели всего истлевша, оставались едины кости.