История - стр. 40

. (4) Ведь и тот, кто избегает войны ради утех мира, скорее всего, лишится радости покоя, и тот, кто слишком возгордился военными успехами, не сознает, как легко можно просчитаться, поддавшись безрассудной отваге. (5) Иногда, правда, и необдуманные планы удаются, так как враги оказываются еще более безрассудными, но чаще даже и хорошо рассчитанные начинания все же кончаются печально. Никто ведь не бывает равно предусмотрительным, задумывая план и приводя его в исполнение. В рассуждениях мы тверды, а в действиях уступаем страху.

121. Сейчас мы поднимаемся на войну, так как терпим обиды и у нас есть причины жаловаться. И когда мы разочтемся с афинянами, настанет пора отложить оружие. (2) Многое делает вероятной нашу победу. Прежде всего, на нашей стороне превосходство в численности и в военном опыте, и мы все как один готовы выступить под единым началом. (3) Флот же (в чем у них преимущество) мы построим частью на средства отдельных союзных городов, а частью на храмовые средства Дельфов и Олимпии. Получив займы, мы сможем переманить к себе наемных матросов противника, подкупив их более высокой платой. Ведь у афинян в войске служит больше наемников, чем своих граждан. Наше же войско – не подвержено этому, его сила не в деньгах, а в людях. (4) По всей вероятности, после первой же нашей победы на море афиняне сразу сдадутся. Если же все-таки они будут стойко сопротивляться, то мы со временем, все больше совершенствуясь в морском деле, сравняемся с ними в этом искусстве и, конечно, благодаря нашему мужеству превзойдем их. Ведь наша доблесть – врожденная, и они ей не научатся, а их высокое военное искусство мы сможем усвоить упражнением. (5) Средства, необходимые для этой войны, мы соберем. Можно ли допустить, что афинские союзники не откажутся платить подати, служащие только к их окончательному порабощению, а мы не захотим понести затраты, чтобы покарать врагов и спасти нашу жизнь, и позволим афинянам отнять наши деньги на нашу погибель?

122. Есть у нас и другие пути и средства вести войну. Мы можем склонить к восстанию афинских союзников и этим лишить афинян прежде всего доходов – главного источника могущества – или возвести укрепления на их земле^>1. Найдется и еще много других средств и способов, которые в частностях заранее нельзя предвидеть. Ведь очень редко войну ведут по заранее определенному плану, но чаще всего сама война выбирает пути и средства в зависимости от обстоятельств. Поэтому тот, кто спокойно оценивает обстановку, вернее добьется успеха на войне, тот же, кто утрачивает хладнокровие, несомненно столкнется с поражениями. (2) Допустим, что дело у нас шло бы только о пограничной войне какого-нибудь союзного города с равным противником – это еще можно было бы стерпеть. Но афиняне не уступают в силе всему нашему союзу и тем более превосходят каждый наш город в отдельности. Поэтому если весь наш союз, каждая народность и каждый отдельный город единодушно не окажут им противодействия, то они без особого труда одолеют нас порознь. Знайте же: поражение (как ни горестно такое предположение) привело бы нас к подлинному рабству. (3) А об этом Пелопоннесу стыдно даже помыслить; стольким городам потерпеть такое унижение от одного города^>2. Если мы допустим это, о нас подумают, что мы либо наказаны справедливо, либо терпим рабство из трусости. Мы окажемся недостойными своих отцов – освободителей Эллады, если не обеспечим свободу самим себе и позволим одному городу стать единодержавным властелином Эллады, между тем как в отдельных городах требуем низвержения тиранов. (4) Не видим возможности рассматривать подобное поведение иначе, как проявление трех величайших пороков, свойственных человеку, – глупости, слабости и нерадения. Надеемся, что вы, избегнув этих пороков, не впали и в порок самолюбования, которое погубило уже столь многих, что заслуживало бы быть переименованным в самоубивание.