История франков - стр. 18

Хотя Гунтрамн усиленно рекламирует свою посуду, Григорий остается глух к его намеку, и в его «Истории» мы не встречаем описания королевской тарелки. Точно так же скажем и о том, что Григория окружали франки, однако в десяти книгах содержатся только два упоминания о языке франков, так что некоторые правовые термины приходится пояснять.

Григорий редко выражает свое отношение к описываемому, ограничиваясь ясным и четким описанием. Даже отвратительные сцены пыток, которые у чувствительного читателя вызывают тошноту, даны без авторских комментариев.

Мне уже доводилось упоминать об особом чувстве юмора Григория. Казалось бы, в его рассказе о событиях, которые сами по себе настолько ужасны, не должно найтись места для смеха. Тем не менее мы временами смеемся, отдавая должное таланту автора.

В книгах I—IV не встречаются иронические пассажи. Книга V начинается с заголовка: «Здесь мне хотелось бы сказать, начиная книгу V, аминь». Наконец, перейдя в книге V к описанию событий собственной жизни, Григорий начинает чувствовать себя в своей тарелке.

Когда необузданный граф Рокколен выступил на Тур, чтобы потребовать изгнания из святилища Гунтрамна Бозона, его люди разобрали один из церковных домов и даже украли гвозди из деревянных частей строения. Господь и святая Мария поразили Рокколена желтухой, от которой тот и умер. «…Он заболел желтухой, – пишет Григорий, возможно ставший свидетелем всего этого, – его кожа приобрела шафранный оттенок».

В следующей главе Григорий констатирует, как обменивался письмами с Феликсом, епископом Нанта, которого Григорий явно недолюбливал. «Какая жалость, что вас не избрали епископом Марселя, – пишет он Феликсу. – Тогда вместо масла и других товаров вы бы, верно, получили папирус, получив больше возможностей писать клеветнические письма таким честным людям, как я».

В отличие от Нанта Марсель не является провинцией Тура. «Не буду больше говорить об этом, – добавляет Григорий, адресуясь на сей раз к своим читателям, – опасаясь, что вы можете подумать, что я во многом остался прежним».

Через некоторое время он сообщает, что Феликс умирает от бубонной чумы. В своей последней просьбе он заклинает назначить своего племянника Бургундио, чтобы тот сменил его в качестве епископа Нанта. Завистники отправили неискушенного молодого человека с письмом к Григорию, где спрашивали своего архиепископа, не сочтет ли тот возможным совершить путешествие в Нант, чтобы сделать Бургундио священником или, по крайней мере, дьяконом, а затем посвятить его.

Тогда Бургундио было всего двадцать пять, и он не обладал никакими явными талантами и не испытывал склонности стать священником. Поэтому Григорий дает ему отеческий совет. «В каноне установлено, мой дорогой мальчик, – говорит он, стараясь произносить слова очень медленно и внятно, – что никого нельзя посвятить в епископы, пока он не пройдет через различные ступени, положенные в церкви, как все. Тебе лучше отправиться обратно в Нант и найти поручителя, который может дать тебе тонзуру. Однажды ты почувствуешь, что достоин стать священником, и тогда отнесись со всей ответственностью ко всему тому, что церковь потребует от тебя. Когда Господь решит, что настало время переместить твоего дядю из епископства в лучший мир, тогда будет лучше всего, чтобы именно тебя возвели в епископы».