История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Том II - стр. 6

Сам список сочинений Аристотеля свидетельствует о его отличии от Платона, ибо интересы Аристотеля лежат в сфере науки и эмпирических исследований, и он не считал объекты этого мира «полуреальными» и потому не имеющими права быть объектами познания. Однако это различие в интересах, с годами еще больше усилившееся, в сочетании с неприятием Аристотелем Платоновой теории Идей и его дуалистской психологии, привело к появлению весьма распространенного мнения, что между двумя философами лежит непроходимая пропасть. В этом мнении конечно же есть доля истины, некоторые догматы их учений противоречат друг другу, да и общий настрой их сильно отличается (по крайней мере если сравнить экзотерические сочинения Платона – а других у нас нет – с педагогическими работами Аристотеля), однако не следует слишком преувеличивать это различие. Аристотелизм, если взглянуть на него с исторических позиций, вовсе не является противоположностью платонизма. Аристотель развил учение Платона, устранив – или по крайней мере попытавшись устранить – противоречия в его теории Идей, в дуалистской психологической теории и др., и поставил его на прочную основу физического факта. Конечно, при этом кое– что ценное оказалось утерянным, однако это говорит о том, что надо рассматривать учения Платона и Аристотеля не как две диаметрально противоположные философские системы, а как две дополняющие друг друга философии. Позже неоплатоники попытались соединить эти две системы в единое целое, это же стремление к синтезу проявилось и в средневековой философии. Святой Фома, хотя и называл Аристотеля Философом с большой буквы, не мог, да и не хотел, порвать окончательно с платоновской традицией. Францисканец Бонавентура, отдававший пальму первенства Платону, не отказывался от использования доктрины перипатетиков, а Дунс Скот приложил немало сил, чтобы внедрить идеи Аристотеля в учение францисканцев.

Не следует также полагать, что Аристотель, поглощенный исследованиями явлений этого мира и стремлением поставить свое учение на прочную эмпирическую и научную основу, был лишен таланта систематизатора или изменил своим метафизическим взглядам. Как платонизм, так и аристотелизм нашли свое высшее проявление в метафизике, и это позволило Гете сравнить систему Аристотеля с пирамидой, имеющей широкое основание, прочно стоящее на земле, а систему Платона – с обелиском или с языком пламени, взмывающим в небо. Тем не менее, по моему мнению, Аристотелева мысль развивалась совсем в другом направлении, чем Платонова, от позиции которого он отталкивался, и результаты его философских исследований не всегда гармонично согласуются с теми элементами Платонова наследства, которым он остался верен до конца своих дней.