История бойца-барьера - стр. 9

– Да, довольно интересно. Но, к сожалению, это никак не помогает понять, что происходит.

– О, я тебе ещё не всё показал. Во-первых, я зафиксировал всплески обелисковой энергии при помощи рентгеновского излучения, а во-вторых, я не показал тебе всё в замедленной съёмке. Смотри!

На экране вновь пошла запись, только на этот раз чудовищно медленно. Поверх визуального ряда было наложено разноцветное марево, записанное с другой аппаратуры. Минуту доктор нажимал на курок.  Затем в области дула резко колыхнулось белое облако. Через пятнадцать секунд, белое облако колыхнулось и с моей стороны, приблизилось к облаку, исходящему из дула, облака соединились между собой, какое-то время были видны всплески энергии, а затем, я облако энергии вернулось обратно в меня. Энергия рассеялась, и я медленно на протяжении целой минуты поворачивал голову к доктору.

– Понимаешь?

– Думаю, да… Я также выпускаю обелисковое поле в направлении летящего в меня потока?

– Дело в том, что все, кто обладает способностью плести или распускать потоки делают то же самое – я проверял. То есть, по сути, ты от них не отличаешься в физическом и физиологическом плане. Но в психологическом, твоё восприятие в корне отличается от других. Нужно провести больше исследований, я думаю, что мы с тобой прольём свет на природу обелисков как таковую! Я более чем уверен, что первые испытатели называли плетение именно плетением из-за того, что они по-настоящему плели потоки, также как ты их расплетаешь, хоть достоверно и неизвестно, откуда пошло данное название!

– Рад твоему оптимизму. А мы сможем выяснить, почему я могу только расплетать потоки, но не могу творить сам.

– Думаю, тут банальная проблема восприятия. Ты пытаешься делать привычные вещи руками, а твои товарищи совершают какое-нибудь другое действие, сами того не осознавая. Я думаю, что и на этот вопрос мы с тобой дадим ответ. Как видишь, в нашем распоряжении очень слабые приборы, и их точность оставляет желать лучшего. Но, напомни… Ты, вроде как, пришёл только защищать.

Доктор припомнил мне мои первые слова о том, почему я решил стать солдатом. И тогда я сказал, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы не допускать потерь своих товарищей.  И я до сих пор так думаю – моё дело защищать всех, кто мне будет вверен, а убийство – против человеческой природы.

– Так и есть. Мне это нужно не для того, чтобы наносить кому-то вред, а для того, чтобы понимать, с чем я работаю. Как и в жизни, тот, кто защищается должен знать, что делает тот, кто атакует, и должен уметь правильно на это реагировать. Я надеюсь, что мне никогда не пригодятся эти знания.

– Я тоже на это надеюсь, Сергей.

Я стою посередине комнаты и не могу пошевелиться. Боль от понимания грядущей невыносимой потери разрывает на части. По щекам бегут слёзы, я пытаюсь кричать. 

– Мама, Варвара, Папа, бегите.

Мой крик заглушил грохот от влетевшего на кухню снаряда, взрыв, последовавший за ним, и ударная волна швырнули меня об стену. Резкая боль в затылке, темнота, и чей-то крик. Кажется, мой.

***

Утро выдалось солнечным, без единого облака. По дороге к месту проведения практических испытаний все шли в приподнятом настроении. Мы шли к своим первым по-настоящему серьёзным целям. Испытательный практический полигон – новый шаг в жизни курсантов. После него каждый из нас подтвердит специализацию и отправится дальше на обучение, включающее боевые операции, или вернётся к тренировкам с кинеботами в зале.