История Бледной Моли - стр. 26
– Поспи еще, милая, – прошептала матушка, а я вздрогнула и крепче вцепилась в женщину. – Скоро рассвет, поспи еще.
– Рассвет? – удивилась, не давая опустить себя на подушки. – Но…
– Тебе нужен отдых, не страшно, что проспала ужин, – все же уложила меня матушка. – Утром будет плотный завтрак.
– Не уходите, умоляю. Мне страшно засыпать, посидите со мной, пожалуйста.
Одна из комнат Красного Дома
Мягкий свет, льющийся от двери, слегка разбавлял полумрак, царивший в комнате. На ложе, застеленном шелковыми простынями, сидел полуобнаженный мужчина. Легкие, свободного покроя штаны, голый торс с бисеринками пота и накачанный пресс давали простор возбужденному воображению, босые ступни довершали картину, радуя глаз плавностью линий и аккуратной формой пальцев.
– Вы уверены в своем выборе, мой лорд? – проникновенно спросила женщина, лежащая у ног мужчины. Она грациозно приподнялась на локтях, удобнее устраиваясь на белом ковре, и, словно невзначай, повела плечами, позволяя светлым локонам скользить по ее коже, приковывая взгляд собеседника к груди и набухшим соскам.
– Я не меняю своих решений, – завороженный совершенным женским телом, хрипло произнес он.
Блондинка прикрыла глаза и облизала нижнюю губу.
– Вы хотите для нее такой жизни?
Не это ожидал услышать лорд. Его поразила горечь, которая пропитала каждое слово куртизанки.
– Лизетта, – нараспев протянул он, словно пробуя на вкус каждую букву ее имени, – у нее такой жизни не будет.
Мужчина откинулся на подушки. Его больше не интересовало тело женщины. Но он хотел знать ответы.
– Расскажи… – потребовал лорд.
– Что именно вы хотите знать? – покорно опустив голову, прошептала Лизетта.
– Неужели искусство любви настолько пугает? – ухмыльнулся он.
Лорд не мог видеть, как она полностью опустилась на ковер и сжалась в комочек. Ее приглушенный голос звучал переливом колокольчиков.
– Пугает? – Женщина коротко рассмеялась. – Для юных девиц нет ничего страшнее, чем оказаться в стенах, подобных этим. Каждая из нас сгорала от любопытства и страха. Волнующе, интригующе. Мы чувствовали себя оскверненными.
Ее слова, словно приговор, эхом раздавались в голове мужчины.
– Мы свыклись с мыслью, что наше обучение – такое же неизбежное зло, как и смерть. Но позже, несомненно, любая из нас пришла к мысли, что смерть – это ценнейший подарок, ниспосланный Богом, чтобы наконец оборвать наши страдания.
– Лизетта, ты переигрываешь, – рыкнул мужчина. – Не верю, что среди вас не было тех, кому данное обучение нравилось.
– Были, – не стала спорить женщина. – Они пугали нас больше, чем вид голого мужчины.
Ее злой смех насторожил лорда. Неужели Лизетта сломалась и сдалась? Вот уже больше полугода он единственный ее клиент. Лорду льстило, с каким трепетом и восторгом она благодарила за оказанную милость. Он освободил ее от необходимости стонать под другими мужчинами. Впрочем, в пользу этого сыграло его эго, яростно не желавшее, чтобы к его женщине прикасался кто-то еще. Он не привык делить своих любовниц.
– Мы не могли понять их интереса. Не могли вообразить, что предначертанный путь вызывает у них восторг.
– Ты говоришь «мы», но так думаешь только ты, – осадил куртизанку лорд.
– Возможно. – Опять горькая покорность. – Незаконнорожденная воспитанница Ордена Магнолии – лакомый кусочек для такого заведения, как это. В нас течет кровь благородных леди и лордов. Мы не оскверняем утонченного вкуса высокородных.