История балов императорской России. Увлекательное путешествие - стр. 50

В толпе мне дышится свободнее. Вы, все вы, взлелеянные родительской нежностью, вы не поймете меня! Вы возвращаетесь домой весело, спокойно, есть кому порадоваться вашим успехам, есть вам с кем посоветоваться, есть кому вас приголубить, когда вы обманетесь в надежде, – а я дома более одинока, чем в свете… Нет, поверьте мне, не завидуйте, а главное – не осуждайте тех, которые кажутся слишком привязанными к свету, – это верная примета, что нет им отрады дома!»

Первый выезд на бал, который состоялся 1 января 1829 года, Екатерина Александровна Сушкова (1812–1868) запомнила на всю жизнь.

«Войдя в ярко освещенную залу, у меня потемнело в глазах, зазвенело в ушах; я вся дрожала. Хозяйка и дочь ее (бал состоялся у Хвостовых. – Авт.) старались ободрить меня своим ласковым приемом и вниманием. Когда же я уселась и окинула взором залу, я готова была хоть сейчас уехать домой. <…> «Протанцую, думала я, один только танец, не промолвлю ни словечка, вот и останется мне лестное воспоминание о моем первом бале», – вспоминала Е. А. Сушкова.

Но робость скоро исчезла, дамы и девушки заговорили с Екатериной Александровной первыми (тогда еще не существовало в свете правила говорить и танцевать только с представленным лицом), а кавалеры наперебой приглашали ее на танцы.

Во время кадрили партнер спросил Е. А. Сушкову, танцует ли она мазурку. Девушка решила, что у нее интересуются, умеет ли она танцевать мазурку, а потому утвердительный ответ прозвучал отрывисто и с нотками обиды в голосе. Заиграла музыка, а Екатерину Александровну никто не приглашал.

«… знакомый мой взбесился, подлетел ко мне, говоря:

– Как же вы мне сказали, что танцуете мазурку?

– Да, – отвечала я.

– Где же ваш кавалер?

– Меня никто не позвал.

– Я звал вас, а вы сказали, что танцуете.

– Ах, боже мой, я сказала вам правду. Я умею танцевать мазурку!»

Искренность и непосредственность Сушковой произвели столь благоприятное впечатление на гостей праздника, что первый выезд на бал стал ее триумфом, то есть в этот вечер барышню заметили и не забыли.

Дебют прошел столь удачно, что впоследствии Екатерина Александровна, записав дома в бальную книжечку партнеров по танцам, сама первая оповещала кавалеров на балу о своем выборе.

Сушкова не считала себя кокеткой. «Кокетка хочет нравиться всем без исключения, и старому и молодому, и умному и глупому, и женатому и холостому, <…> а я, напротив, и танца, бывало, не дам тому, кто мне ничем не нравился».

Будучи в Москве у A. M. Верещагиной, Е. А. Сушкова (она жила рядом на Молчановке. – Авт.) познакомилась с ее двоюродным братом М. Ю. Лермонтовым. Занятия в Университетском пансионе не мешали ему быть почти каждый вечер их кавалером на вечерах. Екатерина Александровна называла его своим чиновником по особым поручениям и отдавала ему на хранение шляпу, зонтик, перчатки. «Сашенька и я (Е. А. Сушкова. – Авт.) <…> обращались с Лермонтовым, как с мальчиком, хотя и отдавали полную справедливость его уму. Такое обращение бесило его до крайности, он домогался попасть в юноши в наших глазах и был неразлучен с огромным Байроном…» Девушки любили подшучивать над Михаилом Юрьевичем и однажды, зная, что тот неразборчив в пище, угостили его булочками, начинкой которых были опилки. Не успели проказницы опомниться, как Лермонтов несколько булочек съел.