История Аквариума. Книга флейтиста - стр. 7
Да какие там танцы? Туда ходили истинные «фаны». Не танцевать, а слушать!
«Санкт-Петербург», «Аргонавты», «Зеленые муравьи», «Q-69»…
Для всех будущих участников «Аквариума» период с 1971 по 1973 годы был весьма выразителен.
В те годы чаще всего начать играть в какой-то группе можно было только после того, как у человека появлялась электрогитара. Собственная электрогитара… Или барабаны. Их надо было купить. Или сделать самому. И это становилось вопросом «всей жизни».
На собственном примере могу сказать, что, будучи еще школьником, летом 1972 года ездил с тогдашним Бориным университетским курсом математиков в стройотряд зарабатывать деньги на электроорган.
Веселое было лето, но не о нем речь!
Органа я тогда не купил…
Настоящих инструментов, как можно догадаться, настоящих по большому счету, в магазинах еще не было. И создавались они народными умельцами.
Чаще же их делали себе сами музыканты.
Простые акустические гитары фабрики им. Луначарского по 7.50 р., 9.50 р., 11.50 р. и 13.50 р. переделывались в электрические. Многие делали «звукосниматели» сами, но вскоре в продаже появились «заводские» по 9 р. Вообще, всенародное «выпиливание» досок и создание диковинных и с виду, и по звуку инструментов было повсеместным.
Если Великобритания вошла в историю всемирным феноменом «битломании», то Россия, без сомнения, претендовала бы в этом списке на номинацию – «гитаромания». (Да простят меня Les Paul и Gibson.)
Двух джентльменов, Анатолия Гуницкого и Бориса Гребенщикова, этот вопрос не особо интересовал, поскольку самой концепции создания группы им было вполне достаточно, а вот Михаил Файнштейн[10] пришел в группу уже со своим инструментом и вполне сформировавшимся музыкантом. Он не только умел играть на басу, но и по-настоящему мог «рубиться» от этой своей деятельности. Что я имею в виду? А вот что.
Времена тогда стояли уникальные.
«Поющие гитары», например, выступая на концертах, не имели права не только как-то двигаться в такт своей музыке, но и даже перемещаться по сцене. За каждым музыкантом как бы закреплялось его положение в пространстве, далее которого он находиться не имел права. Вольности грозили увольнением с работы. Да и вообще, гитару нужно было держать «правильно», петь в микрофон с серьезным лицом, а стрижку иметь короткую или модельную на манер Муслима Магомаева[11].
«Фуз» и «квак»[12] не допускались в приказном порядке. Как это можно искажать суть вещей!
Так что если учесть, что Джорджа из-за барабанов было не видно, Боря был так увлечен пением и игрой на гитаре, что и улыбаться-то времени не было, то Михаил заполнял собой все остальное эмоциональное пространство сцены. Не удивительно, что уже очень скоро он стал «секс-символом» коллектива. Но не будем об этом особо…
Основное действо 1972–1973 годов в истории «Аквариума» происходило на сцене большого зала, что был в бельэтаже тогдашнего факультета прикладной математики процессов управления, куда Борис удачно поступил после школы. Конкретно это место было за сценой и представляло большую комнату, забитую динамиками, ящиками для них, чем-то напоминающим усилители, с картинками по стенам с характерным для того времени содержанием типа – „Аквариум“ in barocco rock».
Находиться в этой комнате было не только познавательно, но и приятно, потому что она излучала настроение музицирования. Вокруг кипел учебный процесс, а внутри нее было свободно и легко. К тому же все, чему она становилась свидетелем, не имело ничего общего ни со студенческой самодеятельностью, ни с городской жизнью тех лет. В любое время дня там можно было застать кого-то из своих. Это были или Боря с Маратом