История Аквариума. Книга флейтиста - стр. 26
Все вместе называлось – «Let it be» и длилось ровно столько, сколько длится вся песня, нотка в нотку.
В отличие от таллинского, этот «experience» был ошеломляющим – здесь был цвет, хорошее изображение и синхронный звук, да плюс к этому большущий экран во всю стену.
Вы можете почувствовать разницу, представив себя на месте кинозрителя двадцатых-тридцатых годов, впервые после тапера и черно-белого экрана посмотревшего «Ивана Грозного», да еще с цветными «половецкими плясками».
Паломничество на этот фильм было ежедневным. Приходилось просить англичан, чтоб они не забывали показывать его каждый день и чтоб установили точное время, когда его можно было посмотреть в очередной раз, исключив волю случая, и уберечь от опоздания знакомых.
Надо сказать, что рекорд посещаемости, за исключением, конечно, собственно служащих самой выставки, принадлежал «Аквариуму» в лице Севы и меня. Каждый день мы были там с порцией новых знакомых, которых волокли с упорством Петра Первого с его идеей кунсткамеры.
Нам казалось, что человек, не видевший The Beatles, терял единственное из того, что вообще в жизни имело смысл посмотреть, исключая второе пришествие. Но вот оно-то как раз неизбежно, а прозевать The Beatles – можно… Наверно, мы были правы!
На этом заканчивается вводная часть «Аквариума» в киноиндустрию, и пока, как вы догадались, в роли соглядатаев, а не соучастников этого великого жанра ХХ столетия…
Каменный остров
Еще одна прелесть семидесятых находилась на Каменном острове. Не поленюсь, расскажу и об этой части аквариумовской биографии.
Этот ветхозаветный кусок суши, находящийся в самом центре Ленинграда, по сути дела, ему, Ленинграду, не принадлежал. Т. е. он не принадлежал той части его жителей, которая с утра до вечера сидела у себя на заводах и фабриках, а вечером отстаивала длиннющие очереди в магазинах за колбасой и сыром, если был. Нет! Этой части населения Ленинграда он не принадлежал.
Это было место, насквозь пропитанное спокойствием и сытостью. На нем располагались городские «пенаты» служителей Смольного института и заодно самая большая городская резиденция Г. В. Романова[34], будущего члена Политбюро ЦК, а тогда – секретаря горкома партии, главного человека города. И вот прямо рядом с ним и поселился в конце семидесятых на длительное время весь «Аквариум».
Т. е. поселились там Боря и Тит[35]. Они сняли на неопределенное время комнату в доме нашего приятеля Андрея Фалалеева[36]. А мы были там постоянными гостями.
Хозяева дома отнеслись ко всем нам столь радушно, что до сегодняшних дней помнят и принимают как родных.
Несколько слов о них.
Дом-то у них был собственным!
На дом был документ, из которого следовало, что он безвоздмезно и навсегда переходит в собственность членов семьи Фалалеевых.
Что за чушь, скажете вы! Что за документ такой, которому нельзя дать обратной силы? Нет для советской власти таких документов!
А вот и есть!
Этот документ подписан самим Лениным!..
Представьте чиновника, который наложит свою резолюцию «отменить!» поверх подписи Ильича…
Под прикрытием этого документа в самом центре города мы бросали freesby, катались на хозяйском ослике, пили вино, репетировали, слушали музыку, встречали и провожали знакомых и незнакомых девушек и даже гуляли с американскими студентами и студентками, стажерами Ленинградского университета.