Истории жизни (сборник) - стр. 24

– Почему вы все так хорошо понимаете про других и ничего – про себя?

– Я уже ответил на этот вопрос.

– В чем дело?

– По-моему, Марион плачет…

– Я не слышу…

– Тссс…

– Все в порядке, она заснула.

Я села обратно и натянула на себя плед.

– Пойти посмотреть?

– Нет, подождем немного.

– И чего же я, по-вашему, заслуживаю, господин Всезнайка?

– Ты заслуживаешь того, чтобы тебя ценили по заслугам.

– То есть?

– То есть обращались с тобой, как с принцессой. Принцессой Нового времени.

– Пфф… Ерунда.

– Согласен. Я готов болтать невесть что, лишь бы ты улыбнулась… Улыбнись мне, Хлоя.

– Вы псих.

Он встал.

– Ага… Замечательно! Так-то лучше. Умнеешь на глазах… Да, я псих, и знаешь что еще? Я псих и хочу есть. Что у нас тут можно съесть на десерт?

– Посмотрите в холодильнике. Можно доесть детские йогурты…

– Где?

– В самом низу.

– Маленькие розовые баночки?

– Да.

– А ничего…

Он облизал ложку.

– Видели название?

– Нет.

– Так посмотрите, их как будто специально для вас делали.

– Маленькие мошенники… Смешно.

– Как насчет того, чтобы пойти спать?

– Пожалуй.

– Ты хочешь спать?

– Где уж тут уснуть со всеми этими разговорами? Мне кажется, будто я кашу в огромном котле мешаю…

– Я распутываю клубок, ты кашу в котле мешаешь. Занятные картинки…

– Вы – математик, а я – клуша.

– Клуша? Чушь какая. Моя принцесса – клуша… Господи, сколько же глупостей ты наговорила за один вечер.

– Вам тяжело?

– Еще как.

– Почему?

– Не знаю. Возможно, потому, что говорю, что думаю. Не так часто это случается… Я уже не боюсь не понравиться.

– Даже мне?

– Ну ты-то меня любишь, тут волноваться не о чем!

– Пьер…

– Да?

– Что случилось с Матильдой?

Он посмотрел на меня. Открыл и тут же закрыл рот. Скрестил ноги и через секунду изменил позу. Встал. Помешал угли в камине. Опустил голову и прошептал:

– Ничего. Ничего не случилось. Или почти ничего. У нас было так мало дней, так мало часов… Знаешь, и правда почти ничего.

– Вам не хочется об этом говорить?

– Не знаю.

– Вы больше никогда не виделись?

– Виделись. Один раз. Несколько лет назад. В саду Пале-Рояля…

– И что?

– А ничего.

– Как вы встретились?

– Знаешь… Если начну рассказывать, то нескоро закончу…

– Я ведь сказала, что не хочу спать.

Он принялся рассматривать рисунок Поля. Ему было трудно начать.

– Когда все это было?

– Это было… Впервые я увидел ее 8 июня 1978 года, около одиннадцати утра по местному гонконгскому времени. Мы находились на двадцать девятом этаже башни Хаятт, в кабинете господина Сингха – ему понадобились мои услуги, чтобы начать бурение где-то на Тайване. Чему ты улыбаешься?

– Вашей точности. Она с вами работала?

– Она была моей переводчицей.

– С китайского?

– Нет, с английского.

– Но вы ведь говорите по-английски, разве нет?

– Не слишком хорошо. Недостаточно хорошо для столь серьезных переговоров – это дело тонкое. Языком надо владеть виртуозно. Не улавливаешь подтекст – теряешь контроль. Я к тому же не владел терминологией, чтобы обсуждать технические тонкости, а кроме того, никогда не мог привыкнуть к китайскому акценту. В конце каждого слова мне мерещилось «тинь-тинь», если вообще хоть что-то удавалось разобрать.

– Ну и что?

– А то, что я был совершенно сбит с толку. Готовился работать со старым англичанином, переводчиком из местных – Франсуаза полюбезничала с ним по телефону и пообещала мне: «Увидите, он настоящий джентльмен…»