Истории земли Донецкой. От курганов до терриконов - стр. 22
Положив тело петуха у основания дуба, князь преломил над убитой им птицей две стрелы и с силой воткнул их в землю. Преклонив колено, Святослав на какое-то время замер и прислушался. И тут же раздался крик ночной птицы, все это время смело сидевшей на дереве. Ухнув несколько раз, филин расправил крылья, и, оттолкнувшись от ветки дуба, поднялся в ночное небо, но никуда не улетел и продолжал кружить над поляной, над священным деревом, над Святославом.
«Что ты хочешь мне поведать, мудрая птица?» – подняв к небу глаза, прошептал князь. А потом филина не стало. Птица будто растворилась среди низких облаков, и сколько не всматривался в небо Святослав, так и не понял, куда она подевалась.
Встав, и еще раз склонив голову перед священным деревом, князь направился в сторону лагеря, но, не доходя до него, резко свернул в сторону. Пропавшая в небе вещая птица не давала ему покоя. Куда подевался филин? Что за знак посылал ему вместе с этой птицей всемогущий Перун?
В этой стороне берег Хортичьего острова резко обрывался в Данапр высокими, покрытыми мхом и лишайниками скалами. Встав на одну из них, Святослав подставил лицо влажному ветру, дующему со стороны реки. Выглянувший из-за туч месяц осветил коренастую фигуру князя. На его гладко выбритой голове свисал в одну сторону длинный клок темных волос, а концы густых усов опускались к самому подбородку. В мочке уха сверкала золотая серьга, украшенная красным карбункулом[20] в обрамлении двух белоснежных жемчужин.
Киевский князь вновь обнажил свой меч. Но на этот раз жертвой был он сам. Приложив к острому лезвию ладонь, Святослав сделал на ней надрез и окропил клинок своей кровью. Затем поднял его над головой и со словами: «Тебе – всю, врагу ни капли» – бросил меч в темные воды Данапра.
В лагерь русичей Святослав вернулся уже под утро. Увидев его, стоявший в дозоре дружинник чуть не выронил копье:
– Что с тобой, княже? Ты же весь в кровище!
Грозно зыркнув в его сторону, Святослав направился к берегу. Сняв грязную одежду, он вошел в воду и с головой окунулся в еще холодную купель Данапра. Смыв с себя уже успевшую взяться коричневой коркой кровь, князь переоделся в чистое и, выбрав, где посуше, уселся на берегу реки, прислонившись спиной к черному стволу дерева.
Он знал, что не заснет. Да и зачем? Темнота ночи еще окутывала прибрежные скалы, деревья и воды Данапра, но приметы утренней зари уже были видны. На горизонте появилась еле заметная серая полоска восходящего Солнца, в прибрежных плавнях раздался шорох речной живности, а на поверхности ближайшего плеса пошли по воде круги, оставшиеся от удара хвостом проснувшейся и вышедшей на охоту щуки.
Течение реки в этом месте было очень быстрым. «Как моя жизнь, – подумал Святослав. – Вроде жил, а вроде и не жил вовсе». Пока жив был батюшка – великий князь Киевский Игорь Рюрикович, рос он при родителях. А опосля его смерти великая княгиня Ольга отправила сына в Новгород, вроде как княжить, а на самом деле – с глаз долой. Не хотела матушка, чтобы законный наследник Рюриковичей оставался в столице Руси Киевской. Сама хотела править. Спасибо, что не придушила. Вон, послов древлянского князя – одних в бане сожгла, а других так и вовсе – живьем в землю закопала. Меч поверх платья женского подвязала и поехала в землю древлянскую с убивцами батюшки разбираться. Разобралась – города пожгла, людишек на колья посадила.