Истории одной монеты - стр. 13

– Иди ко мне… Верни чурингу… Позови меня…

И белая до черноты, ослепляющая вспышка света…

Ахтунг! 0 3 2 4 7 3 – 5 0 1 3 8 2 – 9 0 0 6 3 1

Саша рывком сел на постели.

Красные глазки крыс пятнали столешницу отблесками кровавого пиршества. 19.19.

Сашок, много раз мечтал разбить ненавистную куклу, продать квартиру, уехать, куда ворон костей не донесёт… и воспоминаний. Только… Только ведь это всё, что осталось от Лерки: её комната, её вещи и её голос в утробе мерзкого карлика. И ещё странная монета, с которой всё и началось. Чуринга, как звала её Лерка.

– Са-аш, в нём гремит что-то, слышь? – девушка потрясла копилкой над ухом.

– Вернуть хочешь?

– Нее, узнать. Вдруг там сокровище? Золото? Или бриллиантик даже?

– Вскрыть? – хмыкнул Сашок, – М-да, вариант не дурён. Попрактикуйся, ведьмочка. Главное, потом выброси.

– Зануда ты, Сашка, неужели не интересно? – Лерка крутила фигурку, заглядывая мышиному королю под хвост.

– Во, правильно, входит через рот, значит выходит… Я ж говорю – образование – сила! Не зря год в меде проучилась.

– Фу на тебя, – прыснула Лерка, – дурак, Ну серьёзно, это ж копилка – должна быть какая-то затычка.

От совета, где её искать, Сашок удержался. Но Лерка уже торжествующе взвыла и, отодвинув подошву на ботфортах Щелкунчика, нещадно затрясла бедного солдатика.

Издевательски звякнув, на стол выкатилась десятирублёвая монета.

– О! Сокровище! – заржал Сашка, но услыхав разочарованный вздох Лерки, тут же прекратил, – Ну чего ты, Лер? Брось. Копейка рубль бережёт, в нашем случае десятик… Ого! Блин, дичь какая-то. Глянь!

На реверсе монеты рядом с единицей вместо ноля красовалась девятка.

– Да! – восторженно взвизгнула Лерка! – Сокровище! Я знала! 19 рублей! Я родилась 19 числа и в этом году мне исполнится 19! Вау! – и она, повиснув на шее у Сашки, жарко поцеловала его в губы.

Да, так всё и началось. Или закончилось? Короче, понеслось в тартарары. Лерка пропадала ночами. Иногда неделями не возвращалась домой. На возмущённые расспросы Сашка отвечала отборной немецкой бранью или слезами и страстным, диким порой, казалось, оргаистическим сексом. В своих готических играх Лера заходила всё дальше, вернее её уносило куда-то на тёмную сторону БДСМ – наручники, кляпы, цепи, ножи, маски, словно боль, позволяла ей почувствовать себя… живой? Шёлк и бархат сменился на кожу и латекс, чокер на туго затянутый шипастый ошейник. Юбка становилась всё короче, декольте глубже, а каблуки выше. На запястье появилась татуировка – цифры 1 и 9 увитые то ли змеями, то ли плющом.

Сашок понимал, что теряет Лерку, но поделать ничего не мог. У неё даже родителей не было. Уйти и бросить подругу одну с полоумными готами и садистами— разве не предательство? Так всё и тянулось до дня рождения. А под утро она ушла и больше не вернулась, оставив после себя запертую комнату, свою чурингу и полуобгоревшую жуткую куклу, притащенную то ли с кладбища, то ли с помойки. Её Сашок выбросил сразу, остальное не смог.

…а следовало. Мозг уже не выдерживал. Чем ближе Леркина днюха, тем хуже становилось. Сашка вздохнул, встал и побрёл в ванную. На светлых обоях, как всегда, зашевелились тени и поползли вслед за человеком. Иногда казалось, они пытались дотянуться до него щупальцами тумана. Но каждый раз отшатывались, словно страшась чего-то. Чувствовали, что Сашок принадлежит не им. Нее, такие мысли – вон из головы! Саня прекрасно знал – это всего лишь колышутся шторы. Но мозг упорно выдавал другое. Придётся опять закинуться таблетками.