Истории о Призрачном замке. Кровь, пепел и огонь. Книга пятая - стр. 18
Черная Пантера нежно провела ладонью по его черным, слегка посеребренным сединой волосам.
– Это не вернёт их, Муно, – сказала Дака Кад-Хедарайя, сжав его плечо.
Он оглянулся и накрыл ее руку своей мозолистое ладонью.
– Я знаю.
Женщина села рядом с ним на корточки, прижалась боком к бедру Линчевателя и сказала:
– Тысяча лет. Прошла тысяча лет, прежде чем я перестала видеть сны.
– Сны? – эхом повторил Муно.
– Черные тела в лужах красной крови. Безумие Худу поразило мой народ многие века тому назад. Мы бежали через порталы Хранителей, но оно настигло нас и там. Моя семья – восемнадцать человек, мы все укрылись в песках белой пустыни, в безлюдных пустошах Куртана, вместе с другими беженцами. А Хранители наблюдали за нами и ждали.
Она освободила руку, но Муно снова сжал ее в ладонях.
– Зачем ты мне это рассказываешь?!
Дака Кад-Хедарайя заглянула ему в глаза, и он увидел в ее твердом взгляде понимание. Он всегда чувствовал его, с того самого момента, когда Черная Пантера появилась в палате Башни Лекарей.
– Я была третьей верховной жрицей Адун. Так мой народ называл магию чресел. Поэтому нас вывели первыми. Остальные утонули в крови, которая затопила мой прекрасный Саноо.
Дака Кад-Хедарайя на мгновение замолчала, но тут же продолжила:
– Первой стала Сахат Ким-Фадайна, моя младшая племянница. Она укусила Зин-Чана и его жену, и убила собственную мать. Мой брат Бад-Хедар убил дочь собственными руками, когда увидел, что она сотворила. А потом убил себя. Худу распространилось в нашем лагере как огонь, не щадя никого.
Черная Пантера замолчала, будто вспоминая.
– Каждая мелочь, Муно. Каждая минута той ночи до сих пор сидит у меня в голове. Хранители предполагали, что это случится. Они пришли, и стали нас убивать.
– Хранители? Как Гектор Хронвек?
– Нет. Не как Гектор Хронвек.
Женщина отвела взгляд и тихо сказала:
– Он не похож ни на одного из них. Это были испуганные, потерявшие веру люди. Они просто пытались выжить. Они видели, что такое Худу. Нельзя было пустить его в Мирею.
Садриани кивнул с пониманием, но промолчал. Черная Пантера вздохнула.
– Я осталась единственной выжившей. Я убежала в пустыню, в белые пески, чтобы никому не навредить. Я чувствовала, как приходит голод. Ты ничего не знаешь о голоде, Линчеватель. Только вампир знает, что такое голод. Я пряталась от них, но они меня находили. Сначала Хранители, потом обычные маги, которых посылали из Цитадели, потом воины. Все они пали жертвами моего голода. Голод был силен, но я пыталась… Пыталась сохранить разум. И у меня получилось.
Черная женщина усмехнулась.
– Все погибли, Муно. Саноо больше нет. Но я живу. Я – Саноо. Если ты сдохнешь тут, в пыли, среди проводов, род Садриани прервется. Ты – Садриани. В тебе течет кровь твоих предков. Скажи, что ты услышал?
Муно с трудом выпрямил спину и снял с шеи моток разноцветных проводов.
– Я услышал голос очень мудрой женщины. И я клянусь, что твоя история уйдет со мной в могилу.
– Истории не умеют ходить, долговязый. А ты умеешь. Вставай и отправляйся спать.
Муно Садриани медленно поднялся и направился к двери. На пороге он оглянулся:
– Спасибо тебе, Дака Кад-Хедарайя. Да будет твой сон без сновидений.
Он ушел, а Черная Пантера ещё долго глядела, как по монитору ноутбука бегут длинные строчки кода.