Истории из соседней палаты. Услышано и рассказано ревматологом - стр. 16

Мы уже перешагнули рубеж пяти лет. Встречаемся раз в год. Настроены позитивно. Онкологи наш настрой поддерживают. Рецидива опухоли нет. И суставы больше не болят. Евгений просто приходит расписаться в хорошем самочувствии.

– Лен, слушай, ты же доктор? По суставам?

– Э… Что случилось? И как тебя зовут?

В клубе громкая музыка. И мы кричим друг другу в ухо, иначе не слышно.

– Да прихватило меня по-серьезному. Не знаю, как играть завтра буду.

– Где прихватило? В каком месте?

– Пойдем, покажу, тут не видно.

Очччень интересно.

– Дим, я выйду из зала. Посмотрю на болезного, – я, повернувшись к мужу, кричу ему в ухо.

– Чего-о-о? – протянул непонимающе мой супруг.

– Пациента себе нашла, по ходу. Вернее, он нашел меня. Мы женаты 15 лет. Дима даже не удивился. Я и в роддоме себе пациентов находила, когда приходила туда рожать.

– За вами присмотреть? Он не пьяный? – кричит муж.

– Вроде трезвый.

– Я следом выйду.

Я его понимаю. Мне тоже так спокойнее. В ночном клубе в подмосковном Ногинске мы впервые, и людей этих видим впервые. Мало ли что.

Выходим в холл. Так, а где болезный? Я в темноте и лица его не рассмотрела. А, рукой машет.

– Ну что, пациент, где болит? – спрашиваю я незнакомца.

Серега, а я уже запомнила, что зовут страждущего именно так, стал задирать штанину.

Спиной слышу, как хмыкнул Дима.

– Черт, брюки узкие. Кароч, от пятки вверх до коленки болит, прям жилу рвет.

– Кроссовки сними.

– Кроссовку?

– Обе кроссовки, и задери брюки, насколько получится.

– А чо оба? У меня одна нога болит.

– Сравнивать будем, Сереж.

Ахиллово сухожилие с одной стороны явно опухло, отекло. И, насколько хватало ширины штанины, голень тоже.

– На носочки можешь встать?

– Могу, но больно вот тут, – показывает от пятки вверх по голени. – И вот тут, – показывает точку под пяткой, где «шпору» ищут.

– Давно болит?

– Да месяца три, наверное. А последнюю неделю вообще без передышки.

– Травмы не было?

– Не, не падал, не прыгал.

– От чего-то становится легче? Что-то пил? Мазал?

– Ой, химию не пил. Не мазал. Легче становится, когда на репетиции разогреюсь.

Я не уточняю, на чем он репетирует. Я знаю: на барабанах. На них, родимых. Мы все, кто собрались в этой подмосковной глуши, все лупим по барабанам.

Мы приехали на Олимпийские игры начинающих барабанщиков. Почти 180 участников со всех уголков России и еще немножечко Беларуси.

Нам предстоит три отборочных тура. В финале победители сыграют с профессиональной группой на московской сцене.

Но это все завтра. А сегодня у нас вечеринка в ночном клубе, открытие игр, знакомство. Впрочем, мы все были немного-много знакомы по чату-болталке, где уже месяц барабанщики мерялись длиной и шириной барабанных палочек, а точнее, ровностью ритма и его скоростью.

Готовились к играм все по-разному. Кто-то – как я – заскочил в последний вагон и каждый день после приема заезжал на часок порепетировать песню. А кто-то занимался все лето по восемь-десять часов.

Вот, кстати, надо у Сережи поинтересоваться, сколько часов он проводит за установкой.

– Последние две недели по пять-шесть часов. У меня ж песня с карданом[12]. Легче, кстати, становится, именно за установкой. Лечит она меня.

Конечно, у меня нет под рукой аппаратов УЗИ или МРТ, но я примерно представляю, что там увижу.