Истории Дракона Вечности - стр. 28
Сириус остался в темноте. У него возникло ощущение полёта. Он видел огоньки, и принимал их за светлячков. Сириус перестал чувствовать себя, осознавать как целостную личность. Границы стёрлись, осталась лишь пустота. Он чувствовал только душевную боль, она не оставляла его, делаясь всё сильнее и сильнее. Он не помнил, кто он, где он, что ему нужно делать, что было, что будет – он не знал ничего. Его имя – шесть пустых звуков – тоже не значило ничего. Лишь фраза «You are all I need» имела какой-то странный глубинный смысл…
А потом его окутало облако живого света. Ему стало тепло и уютно. Но спустя девять мгновений, он почувствовал резкую боль. Свет отторгал его от себя, выталкивал наружу, в холодную и мрачную тьму.
ххх
В ту невероятно тёмную и непогожую ночь с ударом самой яркой молнии, расколовшей надвое крепкую скалу, в королевской семье вервольфов родился мальчик. Его назвали Сириус, так как в тот момент только эта звезда была видна на небосклоне, затянутом тусклой хмарью.
Хайс уходит в небытие
В пустоте все мысли перемешиваются. Они сталкиваются между собой, как ледяные шарики, и разлетаются в стороны, постепенно истаивая. Мысли клубятся в голове, как ослепительно чёрная тьма, разбиваются об острые камни сомнений, разламываются на части, и хрустят под ногами. Нет ничего тяжелее слов. Нет ничего страшнее одиночества. И мир рушится в такие мгновения. Остаётся одно лишь серое безмолвие.
Тишина. Она была повсюду. И ничто не могло спасти от этой ослепительной тишины. Тогда он зажмурился, чтобы не видеть пустоту вокруг себя, и даже закрыл лицо руками. Но тишина прорывалась сквозь веки. И он открыл глаза, как будто делал это впервые в жизни.
Хайс сидел на простом пластиковом стуле и смотрел в потолок. Над ним неторопливо и чинно проплывала афалина. Сквозь бронированную толщу стекла на него смотрели её по-человечески выразительные глаза. Хайса с детства учили, что афалины – жестокие конкуренты человека в борьбе за выживание. Размножившись, они съедают все запасы рыбы, которые могли бы пойти на прокорм поселению. Но Хайсу афалины очень нравились. Гораздо больше, чем люди.
– Знаешь, зверёк, ты мне симпатичен. Я бы с удовольствием поплавал с тобой. Если бы нас хоть иногда выпускали наружу.
Казалось, дельфин внимательно следит за мальчишкой, ловя каждое его слово. Вот он прострекотал что-то на своём языке, жаль только, стекло не пропускало ни единого звука. Но Хайс со своим богатым воображением мог легко представить себе каждое слово:
«Да, ты тоже мне очень нравишься, человече, и я сожалею, что ты не можешь быть с нами. Здесь так хорошо и привольно, мои братья и сёстры живут в любви и неге. Выходи к нам, не бойся, мы ждём!».
Он устало прикрыл глаза. Пятнадцать лет. Вот уже долгие пятнадцать лет он живёт в этом стеклянном мире. Кругом лишь вода и стёкла – и ничего больше.
– Хозяин, я принёс вам чай из водорослей. Всё, как вы любите.
Хайс обернулся и с неприкрытой теплотой посмотрел на говорящего. Это был андроид, как две капли воды похожий на отца Хайса, умершего три года назад при трагических обстоятельствах. Высокий, с коротко остриженными чёрными волосами, зеленоватыми глазами и широкими плечами, он улыбался хозяину.
– Ро, ты молодец. Только ты и Ли поддерживаете меня. Остальных я видеть не хочу.