Истоки неприятностей - стр. 31
Она, конечно, обещала в милитию не ходить… Но для того, чтоб увидеться с милитом, пусть и бывшим, нарушать обещание вовсе не обязательно.
И пусть Долан отчитает её за вечернюю вылазку, но всё равно поможет. Не может не помочь! А если повезёт – ещё и куртку заберёт наконец-то.
* * *
После увольнения из милитии жизнь Виктора Долана не особо изменилась. Он всё так же вставал на рассвете, делал зарядку, читал утреннюю газету, гладил свежую рубашку и отправлялся на службу.
Исключения из привычного графика, конечно, случались: тогда бывший милит просыпался на диване в кабинете, торопливо умывался и брился, вливал в себя кофе и возвращался к куче важных и совершенно неотложных дел. Но такие дни и на прошлой работе встречались, только там дивана не было. И личного кабинета тоже.
Да и вообще в управлении разведки о сотрудниках заботились явно больше, чем в милитии. И измерялась эта забота, конечно, не в диванах с кабинетами, а в своеобразном взаимном доверии.
Долан почувствовал разницу в отношении почти сразу, только долго не мог понять причину, списывая её на личное знакомство с руководством. Хотя какое там знакомство? Наворотил ошибок, показал себя с самой дурацкой и уж точно не с самой профессиональной стороны, спросил у будущего начальства «Эй, пацан, не подскажешь, кто здесь главный?», за что внезапно получил новое место работы. И кабинет с диваном.
Занимался он теперь, в принципе, тем же, чем и раньше: вычислял и ловил преступников. Но если полномочия милитии распространялись исключительно на Исток (и изредка на Викену), то разведчиков могло занести куда угодно, действовать приходилось не всегда легально, а молчать о результатах этих действий – практически постоянно. Впрочем, молчать было легко, Долан никогда не был слишком разговорчивым. Да и общаться за пределами управления теперь стало не с кем – прежние коллеги считали его перебежчиком и чуть ли не предателем.
Две организации всегда друг друга недолюбливали, хотя официально и делали общее дело. Точнее, вырывали это дело из рук друг друга, пытаясь выставить себя в наиболее выгодном свете и выслужиться перед вышестоящими. В случае с милитами – перед Советом магнатов. Это было важно, от Совета зависело, например, сколько магических камней выделят для новобранцев. И выделят ли их вообще.
Фактически – вся милития продалась с потрохами за эти камни. Изнутри это не так бросалось в глаза, но со стороны оказалось особенно заметно.
Вот в этом-то и состояла разница. Управление разведки не лизало пятки Совету и Фонду распределения ради ценных арфактумов, а как-то справлялось своими силами: за счёт сотрудников, их квалификации – и того самого непонятного доверия.
Это было странно, это было идеалистично, это казалось совершенно нереальным – но старушку Леду здесь действительно любили, а её заместителя – уважали.
Хотя иногда Долан очень хотел этого красавчика убить. Например, когда зашёл утром в кабинет и обнаружил его сидящим прямо на столе с документами.
– Заходи, хватит на пороге торчать, – велело начальство, и бывший милит послушно шагнул вперёд и прикрыл за собой дверь.
– Чем обязан такому раннему визиту?
– Вот этим. – Силь швырнул через всю комнату папку, нисколько не сомневаясь, что её поймают. – Пару часов назад нашли мёртвым старика. Жил отдельно, умер ночью, предположительно от сердечного приступа. На шее след от укола, но никаких признаков отравления не нашли. Пока что. Но ищут.