Истоки конфликтов на Северном Кавказе - стр. 34

Напрашивается вывод, что сохранение баланса интересов в локальном сообществе оказывается важнее и предпочтительнее участия в политической балкарской мобилизации. В Кичмалке этнический фактор блокируется локальной солидарностью.

Из этих и многих других примеров складывается впечатление, что политические союзы и конфликты не формируются исключительно на основе этнических групп, а конструируются по принципу «здесь и сейчас», без очевидного этнического детерминизма.

На Северном Кавказе этническая солидарность, возможно, ослабляется еще и тем, что деловым и административным языком, общим для всех, безусловно, является русский язык. Использование национальных языков ни в деловом, ни в административном документообороте не принято. Поэтому дальше с большим трудом поддерживаемой национальной литературы и прессы (значимым потребителем газет на национальных языках являются жители сельской местности), групповой мобилизации, семейной и бытовой сферы функция языков и диалектов как коммуникационной основы институциональной системы не простирается. Доступ к образованию, в том числе – к освоению на приемлемом уровне русского языка, является более значимым ресурсом для карьерного роста, чем родной язык.

Описанная в литературе применительно к другим странам ситуация[104], когда одна этническая группа доминирует, ограничивая доступ других к административным должностям, военным и полицейским специальностям, торговле и образованию, используя язык как один из основных барьеров, именно на Северном Кавказе не складывается. Национальные языки не могут стать здесь инструментом этнической дискриминации в политическом и экономическом пространстве. Однако в публичной сфере, профессиональных коллективах, иногда даже на уровне советов и «актива» муниципальных образований язык все-таки может выступать в роли дискриминирующего инструмента или в другой символической роли.

Необходимо отметить также, что кроме этнической идентичности на Северном Кавказе существует множество других – локальная, религиозная, родовая и т. д. Интересны попытки адыгов и карачаевцев возродить родовые структуры. Они отмечены в литературе: «Большую роль в современном горском обществе играют клановые структуры, в рамках которых создаются объединения родственников – лъэпкъ Хасэ. В 2006 году в ауле Хакуринохабль РА проводился съезд рода Сиюховых – в этом ауле компактно проживает много Сиюховых. На съезд приехали представители этого рода из Краснодара, Майкопа, Красногвардейского и Кошехабльского районов РА. На этом собрании Сиюховы приняли решение об организации родового фонда. В ауле Мамхег РА в 2006 году проходил футбольный турнир между 9 «фамильными родами» разных аулов района…

…Каждая семья стремится возродить свою тамгу[105], которая используется в разных сферах жизни семьи: на памятнике обязательно ставится тамга того рода, к которому относился умерший…»[106].

Похожая с Сиюховыми история описывается информантом в Кабардино-Балкарии, где была организована встреча представителей фамилии Джаппуевых. Интересно, что на встрече, на которой собралось больше 1000 человек, присутствовали и кабардинцы, и балкарцы, и гости из Абхазии.