Истоки. Качественные сдвиги в экономической реальности и экономической науке - стр. 40

Полностью рациональным экономическим человеком Менгер считал просвещенное существо, понимающее свои реальные нужды; движение к полному равновесию, к экономике, для которой будут характерны «экономические цены», он считал медленным и непредсказуемым процессом. Однако это движение было чем-то большим. Оно было, как недавно выразился один ученый, «движением всей истории человечества в том виде, в каком представляли его себе европейские либералы XIX в., вторя Кондорсе»[180], или тем, что может быть названо «усовершенствованием человечества», если использовать фразу, которая была употреблена в отношении трудов Дж. С. Милля и У. С. Джевонса[181].

Метод Джевонса в «Теории политической экономии» заключается в анализе экономических явлений на основе нескольких важных аспектов (таких как собственный интерес индивида, эгоизм), которые можно выделить в качестве первичных факторов, влияющих на принятие экономических решений, но при этом признается существование и значимость множества дополнительных факторов. В общественных науках, утверждал Джевонс, «сложность» экономических отношений мешает точно формулировать теоретические законы. Он писал, например: «Как только мы пытаемся вывести уравнения, описывающие законы спроса и предложения, мы обнаруживаем, что они настолько сложны, что наших математических способностей для этого совершенно недостаточно»[182]. Вследствие подобной сложности задачи Джевонс принял «сравнительно абстрактный и общий» метод Милля, «рассматривая человечество с простых точек зрения и пытаясь вывести общие принципы человеческой деятельности»[183]. Этот метод заключался в том, чтобы провести теоретический анализ следствий, вытекающих из нескольких основных явлений, признавая в то же время существование дополнительных факторов. В экономической теории таким основным явлением, отправной точкой исследований, служил эгоизм индивида: «Мы можем начать с какого-нибудь очевидного психологического закона, например с того, что бóльшая выгода предпочтительнее меньшей, и рассуждать далее, чтобы предсказать те явления, которые породит в обществе подобный закон»[184].

При этом Джевонс признавал, что действия потребителей являются следствием множества «внешних», «прихотливых» или «пагубных» воздействий. Он также сознавал, что смешение этих факторов с чистым эгоизмом приведет к тому, что потребитель отклонится от теоретических условий максимизации своей полезности, а цены отклонятся от соотношения конечных степеней полезности. Но поскольку в реальности экономист наблюдает выбор индивида, осуществляемый под влиянием всех факторов (а не только основного), это наблюдаемое поведение редко, если вообще когда-нибудь, совпадает с упрощенной теорией экономиста. На практике выбор может выглядеть как прихоть, и нарушения условий максимизации полезности (ошибки) происходят постоянно. Говоря о решениях, касающихся сбережений, Джевонс называл потребителей близорукими за то, что они недооценивают важность потребления в будущем и, соответственно, сберегают недостаточно средств.

В самом деле, в анализе принятия решений, который проводит Джевонс, он обращает внимание на несистематические и систематические ошибки. Вначале Джевонс предполагал, что несистематические ошибки происходят при каждой сделке, когда вследствие вмешательства «прихотливых мотивов», вследствие нехватки информации или непонимания той информации, которая содержится в ценовых сигналах, покупатели или производители проводят ошибочную торговую операцию. Однако затем в «Теории политической экономии» он даже стал утверждать, что потребители часто неспособны точно оценить полезность того или иного действия: «Разум часто колеблется и находится в замешательстве, когда необходимо принять важное решение; это говорит либо о наличии противоречивых мотивов, либо о понимании неспособности осознать связанные с этим выбором величины. Я не стал бы утверждать, что человеческий разум способен сколько-нибудь точно измерять, складывать и вычитать чувства таким образом, чтобы прийти к точному балансу»