Истины в моем сердце. Личная история - стр. 14

Всегда буду помнить, как, едва поступив на первый курс, вошла в аудиторию Крэмтона, где проходила профессиональная ориентация. Помещение было набито битком. Я стояла сзади у стены, смотрела по сторонам и думала: «Это рай!» Там были сотни людей, и все были похожи на меня. Некоторые из них были детьми выпускников Говардского университета, другие поступили в колледж первыми среди членов своих семей. Некоторые всю жизнь учились преимущественно в черных школах, другие долгое время были одними из немногих цветных в своем классе или в целом районе. Некоторые приехали из других городов, или были выходцами из сельских общин, или прибыли из стран Африки, стран Карибского бассейна и других мест, где селились члены африканской диаспоры.

Как и у большинства студентов университета, моим любимым местом для тусовки было пространство, которое мы называли Двором. Это была покрытая травой территория размером с городской квартал прямо в центре кампуса. В любой день можно было встать посреди Двора и увидеть справа от себя молодых танцоров, отрабатывающих движения, или музыкантов, играющих на инструментах. А с левой стороны можно было увидеть студентов с портфелями, выходящих из бизнес-школы, и студентов-медиков в белых халатах, возвращающихся в лабораторию. Здесь компания студентов сидит кружком и хохочет, а та группа глубоко погружена в дискуссию. Вот идут колумнист университетской газеты The Hilltop и звезда местной футбольной команды. А вот певец из госпел-хора с президентом математического клуба.

В этом была вся прелесть Говардского университета. Все вокруг говорило студентам, что мы можем стать кем угодно, мы молодые люди с черным цветом кожи, мы талантливы, и ничто не может помешать нашему успеху. Кампус был местом, где никого не ограничивали рамки выбора, сделанного другим человеком. Сюда можно было прийти таким, каким ты был, и уйти таким, каким стремился стать. Не было никакого ложного выбора.

Нам не просто сказали, что у нас есть способность быть великими; нам было предложено жить в соответствии с этим потенциалом. От нас ожидали, что мы будем развивать и использовать свои таланты, чтобы взять на себя роль лидеров и оказывать влияние на других людей, на нашу страну и, возможно, даже на весь мир.

Я с наслаждением нырнула в эту жизнь. На первом курсе я баллотировалась на свою первую выборную должность: представителя первокурсников в Студенческом совете по гуманитарным наукам. Это была моя самая первая кампания. Ни один противник из тех, с которыми я сталкивалась с тех пор, не отличался такой жесткостью, как девушка из Джерси Шелли Янг, – а это говорит о многом, если исходит из уст человека из Окленда.

Я возглавляла экономическое общество и участвовала в дебатах. Я вступила в женское общество, мое любимое «Альфа Каппа Альфа»[24], основанное девятью женщинами в Говардском университете более века назад. По пятницам мы с друзьями наряжались в лучшие наряды и щеголяли по Двору. По выходным мы ходили в Национальный торговый центр протестовать против апартеида в Южной Африке.

В университете помимо того, что я была студенткой, у меня было много работы. Я стажировалась в Федеральной торговой комиссии, где отвечала за «клипы». Это означало прочесывание всех утренних газет, из которых вырезались любые статьи с упоминаниями об организации, и наклеивание их на листы бумаги с целью копирования и распространения среди старших сотрудников. А еще я занималась исследованиями в Национальном архиве и была гидом в Американском бюро гравировки и печати. Нам с коллегами-гидами выдали рации и идентификационные номера; я была «TG-10» – и это кодовое имя дало мне возможность почувствовать себя агентом секретной службы. Как-то раз, закончив смену, я встретила в главном зале Руби Ди и Осси Дэвис